Когда дети расшалились, иной раз говоришь им: «Посмотри на себя СО СТОРОНЫ». Необычному этому искусству мы учимся всю жизнь. Недостаточно зеркала, потому что, как заметил Бахтин, мы всегда особым образом позируем себе перед зеркалом. Бахтин говорил ещё вот что: легко узнать автопортрет в живописи по особому ОТСУТСТВИЮ ВЗГЛЯДА. Потому что взглянуть на себя со стороны невозможно, реальна лишь попытка увидеть себя как целое, и она часто заканчивается удивлением, порой потрясением (когда идешь по улице и видишь сгорбившегося старика, бредушего по тротуару, отразившегося в зеркале витрины и понимаешь с трудом и не сразу - это я?).
Но глядеть со стороны можно научиться, только не на себя - на окружающий мир, на произведения искусства. Я не слышал, чтобы существовала такая наука - наука наблюдать, но знаю, она фактически существует и передаётся от человека к человеку (в искусствоведении, в так называемом знаточестве, ещё кое-где), не будучи записанной и занесённой в каталоги педагогических «техник». Часто даже читая какую-нибудь книгу по искусствоведению (возьмите Б.Р.Виппера), «умеющий видеть» понимает: автор в высшей степени обладает этим умением.
В религии именно ЭТО называется медитацией, а вовсе не тупое сосредоточение; «смотрение» - нечто противоположное полусонному состоянию, в котором, как нам кажется, медитирует йог.
Я заговорил о религии именно потому, что она сопровождает крупные переломы в жизни человека. Духовный рост невозможен без таких переломов, а потому, если мы хотим по-настоящему воспитывать (наших детей или самих себя), стоит попытаться описать некоторые из приёмов «медитации-наблюдения». Очень частные и специальные навыки, которые передаются от одного поколения искусствоведов к другому, гораздо более важны для воспитания и самостоятельного роста, чем кажется. Во многом изобразительное искусство и существует с целью научить зрителя смотреть на мир, не только на картину. А в дальнейшем - и на себя, насколько это вообще возможно. Не только изобразительное, но и, например, поэзия; сказал же поэт о словах - «их протирают как стекло, и в этом наше ремесло».
Наши глаза не всегда видят, как и уши не всегда слышат. С удивлением я наблюдаю людей, выходящих из Музея изобразительных искусств: у того, кто провёл там несколько часов, ПРОЯСНЯЮТСЯ глаза, становятся более прозрачными, тёмными и глубокими. Я вижу их С ЭТОЙ СТОРОНЫ, но они прозрачны и С ТОЙ, со стороны души. И со мной это тоже так бывает: мир становится гораздо ярче и рельефней, когда выходишь из музейного полумрака.
Я вожу своих детей и всю их компанию в Музей, чтобы они научились смотреть. Точнее, они когда-то в детстве умели это, потом научились НЕ СМОТРЕТЬ, но это важное умение применяется людьми слишком часто, так что первое умение нужно достать из-под спуда. Умением не смотреть человек защищается от психических травм, но боль закаляет душу, делает её крепче, вот почему искусство может травмировать (Ван-Гог), но эти травмы так же нужны, как прививка от чумы. Видеть реальность такой, как она есть - тоже больно, но иначе не увидишь необычайной красоты мира. (И ещё, как уже говорилось, - невозможна будет рефлексия).
Всё искусство видения, о котором я рассказывал своим детям, сводится к снятию защитной повязки с глаз. Эти приёмы опираются на некоторые свойства зрения в целом: не только как оптического, но и психологического явления. Я приведу некоторые из них.
1. Неожиданная встреча. Дело в том, что когда происходит что-то необычное, выходящее за рамки рутины, мы вздрагиваем и НА СЕКУНДУ глаза наши раскрываются. Чтобы сразу же опять закрыться - ведь мир такой опасный, на него не стоит смотреть долго. Так вот, если вы «наметили» картину, которую собираетесь увидеть, идите в другой зал, походите, посмотрите что-то другое, потом вернитесь КАК БЫ НЕВЗНАЧАЙ - и ещё на некотором расстоянии вдруг посмотрите в сторону ТОЙ КАРТИНЫ. Так, будто вы её увидели неожиданно. На мгновение повязка слепоты пропадёт - УХВАТИТЕ ЭТО МГНОВЕНИЕ за всё, что там можно ухватить, и держите его и вы - увидите. Только помните, останавливаться перед картиной нужно не близко, но и не очень далеко. А можно просто крепко зажмуриться, а потом быстро раскрыть глаза. Тот «моментик проскочет». Только уловите.
2. Взгляд издали. Иногда идёшь по пустырю, а издали играет музыка. И думаешь: какая красивая мелодия... Глаз и ухо приспособлены к восприятию далёкого и тихого. Поэтому на некоторые картины нужно смотреть ОЧЕНЬ ИЗДАЛИ.
3. Взгляд вблизи. А если наоборот посмотреть на живопись буквально с расстояния нескольких сантиметров? То, конечно, кроме цветных разводов ничего не видно (особенно если это импрессионисты). Впрочем, если это импрессионисты, то можно очень сильно удивиться: вы видели картину Клода Моне с расстояния 5 см? Попробуйте, никто из служителей не будет ругаться, если вы подойдёте к картине поближе. Медленно увеличиваем расстояние. Импрессионисты - первые из художников, кто сказал: пусть краски смешиваются не на полотне, а в глазу зрителя. Это не случайно - ведь когда краски смешиваешь на палитре, они становятся чуть-чуть грязноватыми, а Моне и Ренуару нужны были чистейшие полутона... И вот цвета слились и мы увидели само изображение. Этот-то момент и нужно почувствовать. Но в данном случае его можно многократно повторить: чуть приблизившись или отодвигаясь.
Ребенком я стремился всегда сделать погромче, усилить звук до максимума, крутии ручку приемника. Прекрасное - громко! Необычно!
5. Долгое смотрение и проявление деталей. Этот приём - противоположность тому, о чём уже говорилось. Суть в том, что «защитная повязка слепоты» не прерывает, но лишь сильно затормаживает «лучи». И если внимательно, сосредоточенно и долго смотреть, информация доходит. Тут она пробивается по частям. Постепенно начинаешь видеть всё больше деталей. Нужно просто долго стоять перед картиной, и удивляться тому, что с тобой происходит, отмечая «проявление» картины в твоём мозгу, как фотографии в проявителе.
6. «Приём», который, кстати, желательно сочетать со всеми остальными: проговаривание, рассказывание самому себе о картине. У Макса Фриша в романе «Назову себя Гантенбайн» есть такой странный СЛЕПОЙ экскурсовод. Он ничего не говорит, он просто присутствует со своими чёрными очками, а рассказывают сами экскурсанты. Они пытаются передать ему словами то, чего он не видит. И так ему удаётся заставить их смотреть. Слово ведь очень глубокими связями соединено со зрительными образами.
7. «Посмотреть чужими глазами». Когда мы
рядом с кем-то это происходит автоматически. Но если у вас есть близкий
человек, попробуйте посмотреть на мир ЕГО глазами, даже если его и нет
поблизости, и если это выйдет, то вы начнёте по-настоящему видеть.
Оказывается, близкий человек нужен для нашего собственного личностного роста. Одна из причин, почему возникает любовь. Очень интересный вариант - когда это ребенок, например, ваш маленький сын или дочка. Это очень сильное переживание, когда удается посмотреть на себя его огромными, широко открытыми в мир глазами. Особенно трудно посмотреть на мир «глазами Христа». Рональд Хаббард называл это «быть в чьем-то вэйлансе». Это - как бы исполнение чьей-то роли.
8. Отделить ВЕЧНОЕ от ВРЕМЕННОГО. Задать себе вопрос: что вечно-человеческого в этой картине? Что - исторического? В чем «софийность», пердвечная красота этой картины? Загляни через эту картину как в форточку в вечность…
Вы потом научитесь обходиться вообще без «приёмов», просто усилием воли приводя себя в состояние «смотрящего и видящего», и тогда язык искусства станет понятным без слов, и вы обнаружите, что ЛЮБАЯ КАРТИНА ГОВОРИТ с вами, точнее - это художник «говорит», и вы поймёте, что он перекладывает в вашу душу.
То, о чём я тут пишу, называется в эстетике «остранение». Слово это придумал литературовед Шкловский. Собственно, даже и не придумал: случайно пропустил букву в слове «остраннение» (от «странный»). Получилось нечто среднее между «странным» и «отстранением». И так этот термин остался в эстетике. Но он гораздо более значим, и важен в жизни, а не только в искусстве.
Я ничего не говорил о том, ЧТО мы видим в картинах, скульптурах, ЧТО слышим в музыке. Но умение видеть - необходимо, чтобы увидеть хоть что-то. Оно само по себе имеет важное значение. Решиться видеть, снять «повязку» - серьёзный (в плане этики) шаг, и важно, чтобы человек сделал его. Личность ведь невозможна без самоосознания: каким бы оно ни было - это единственный путь «второго рождения» и настоящего взросления. Так что частые походы в Музей - не только для будущих искусствоведов, но и для всех взрослых с их детьми. Когда видишь нынче часто безлюдный Музей, думаешь: жаль, что мы стали это забывать...