Остров Матерей

 

Это есть смысл нашего пребывания на

земле: мыслить, и искать, и вслушиваться в

дальние исчезающие звуки, так как за ними

лежит наша истинная родина.

Гессе

 

 

 

Эта повесть написана в честь 100-летия выдающегося мыслителя XX века, по совместительству ставшего отцом мировой научной фантастики, а также крупнейшим палеонтологом, заложившим основу целой науки – тафономию. Иван Антонович Ефремов – кто из нас не знает этого имени. Повесть «Остров матерей» - непосредственное продолжение его великой книги «Туманность Андромеды».

С другой стороны, мне хотелось показать, что если в будущем человечество выберет путь Разума и Сострадания, в том обществе отнюдь не исчезнут все вековечные вопросы. Конечно, освоение Космоса будет одной из важнейших задач, однако и здесь, и в ряде других сфер жизни возникнут острые, трудно решаемые задачи. Судьба не предоставит возможности тихой жизни в неге и лени. Потребуется все напряжение творческих, духовных, наконец, физических сил, чтобы остаться людьми.

Этому и посвящена повесть.

По договоренности с писателем-фантастом и экологом Андреем Козловичем она должна стать частью цикла романов и повестей, часть из которых будет написана мной, часть – им. Сюжеты этих произведений будут переплетены.

 

Е.Беляков , май 2008 г.

 

 

 

 

 

Место и время действия: Эра Великого Кольца[1], Земля.

 

 

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

 

ПРИКОСНОВЕНИЕ СУДЬБЫ

 

 

Я люблю эти волны и влажные камни.

Ветер шумит в кронах, как в парусах шхуны.

Птицы сидят на островках, заходит солнце.

Через некоторое время они улетают.

Все меняется, и кое-что внезапно.

Не успеваешь уследить за полетом чайки.

Жизнь как песок утекает сквозь пальцы…

Зажигаю свечу внутри киниска.

Ставлю на корму рыбачьей лодки.

Расправляю парус... Хайре! Радуйся, хайре!

 


1.

Три месяца у Моря – летние каникулы - Руна собиралась провести в одиночестве. Точнее в обществе книг. В прежние времена ей, владеющей скорочтением, потребовалось бы целая библиотека – при мысли об этом Руне вспоминался древний монах, который увез в пустыню, где предавался аскезе, огромную кучу манускриптов – предшественников печатных книг! Это был, наверно, самый начитанный монах в истории религий. Но еще в конце ЭРМ изобрели электронную бумагу, так что нынешняя «книга» помещалась в кармашек рюкзачка, а прочитать в этой «книге» можно было хоть тысячу книг.                        

Руна была любительницей чтения, и только и ждала возможности уединиться… И не ее вина, что буквально в первый же вечер ей привелось встретиться с таким же любителем уединенного чтения, совсем юным Зуг Дингом. Он слово бы поджидал ее, сам того не подозревая, на берегу тихой бухты Моря уже несколько дней, успел уже загореть и превратиться в драгоценную греческую скульптуру спартанского мальчика – не удивительно, что Руна ощутила явственный знак судьбы сразу, как только увидела Динга. А он, увидев, как Руна выходит из морских волн, никого не ожидая встретить на берегу, просто лишился чувств от потрясения. И когда он очнулся, первое, что он увидел, была смеющаяся Руна, брызгавшая ему в лицо холодной морской водой… 

И тогда он с грустью подумал, что, верно, такой потрясающей девушке видеть обмороки сильных духом и тренированных, но беззащитных перед красотой, юношей Эры Великого Кольца – не впервой. Руна воплощала в себе высшие качества, достигнутые долгой работой человечества над генотипом женщины – она была истинной Красотой Ненаглядной. Выходящая из волн морских, она на миг показалась Дингу светящейся неземной силой богиней любви.

 

2.

 

К вечеру небо пожелтело, появились розовые облачка. Слева на небе появился месяц, справа – над огромной горой вулканического происхождения повис красный шар Солнца: два глаза природы, которыми она смотрит на маленьких человечков внизу.

- Руна! – кричал Динг, - Руна! Ты похожа на фонарик!

Она вышла из воды и села рядом на мелкую гальку. Он сразу же нежно обнял ее и она повернула к нему грустное улыбающееся лицо:

- Я хотела бы иметь ребенка…

- Я тоже, хоть и считается, что я мал еще быть отцом.

- Мы живем не в древнем мире: отец практически не участвует в воспитании. Детей отдают обществу, едва они выйдут из грудного возраста.

- Мне кажется, это неправильно, - сказал Динг. – Никто не сможет заменить ребенку нежности матери, ведь ее любовь «запрограммирована» в генах…

- Зато отношение родной матери слишком эмоционально, причем как с плюсом, так и с минусом. Хотя все мы учимся сдерживать свои эмоции, они неизбежно прорываются в таких случаях… Из глубины истории идет традиция авторитарного воспитания. Хотя в это трудно поверить, но в далеком прошлом матери и отцы били детей за мелкие провинности или за недостаточное, как им казалось, почтение. Почитай книгу «Детство» старинного писателя Горького – мальчика чуть не убил его родной дед в результате садистской порки. Но даже если здоровье ребенка не страдало, это навсегда калечило его психику. Известно, сколько терпения требуется для воспитания детей. Этому долго учатся. Кстати, Динг, я прошла педагогические тренинги и могла бы работать педагогом.

- Я всегда хотел знать: все дети воспитываются в детских группах Дома Ребенка или есть другой вариант? – спросил Динг.

- Вообще-то почти все. Но некоторые матери, желающие сами воспитывать своих детей, я слышала, иногда, очень редко, переселяются на Яву, Остров Матерей…

Динг вздрогнул.

- Что случилось?

- Послушай, Руна, что это? Это кровь?

- Не обращай внимания, колокольчик, это просто царапина, камень скользнул по ноге…

- Все это мне что-то напоминает. Только не могу понять – что.

Лицо Динга стало замкнутым и холодным.

- Динг. Разве у тебя плохая память?

- Нет, хорошая. Все тесты – на отлично. Но вот только…

- Что?

- Есть вещи, которые для меня недоступны.

Руна внимательно посмотрела на Динга.

- Послушай, Руна. Я открою тебе один секрет. Вот скажи: ты помнишь все, что было с тобой в жизни?

- Все.

- С какого момента?

- Ну, с того… как я родилась. И сразу же стала орать как бешеная…

- И потом – в год, в два: ты все это помнишь?

- Да, конечно. Это все помнят. Все нормальные люди.

- Понятно.

Они помолчали.

- Я вот думаю, - продолжал Динг, - не из-за этого ли ПНОИ[2]  все время за мной следит?

- Что? Ах, ПНОИ… Я только чисто теоретически знаю, что это есть.

- А я – чисто практически.

- Вот как.

- За мной наблюдают постоянно. Не думай, это не мания преследования, это так оно и есть. Они постоянно интересуются моими поступками. Считается, что они действуют незаметно. Попробуй вот тут, на шее: чувствуешь – твердый кружочек? Это не болячка, это чип. Мое местоположение постоянно контролируется. Наверно, мне нужно было сказать это раньше? Ну что же, прости. Я полюбил тебя и боялся, что ты… ты

- Глупый. Глупышка. Неужели на Земле и в Эру Великого Кольца не перевелись дураки?

- Что такое «дурак»?

- Тебе не нужно знать – так, одно старое слово.

- Я понял.

- Значит, не дурак, если понял... Только в чем же твой секрет? Как это все объяснить?

- Сейчас мне 16 лет. Но я не помню первых трех лет моей жизни. Ничего не помню. Абсолютно. Только очень смутные образы, довольно бессмысленные: огонь, глаза, страх. Где я родился? И кто мои родители? – ничего не знаю. Я никогда не видел их потом.

Вновь воцарилось молчание.

- Мне говорили, - тихо сказала Руна, - что люди древности, например, в Темные Века или в ЭРМ тоже не помнили своего детства. Послушай, Динг. Я люблю тебя. Я никогда тебя не брошу. Тем более теперь, когда мы связаны твоей тайной. Мы разберемся, что с тобой произошло. Обязательно, поверь!

- Это не так просто, Руна. Я уже пытался. Но от меня скрывают это…

- Просто невероятно! В наше время скрывать от человека информацию, касающуюся его развития и счастья! Я ничего не понимаю!

- Я тоже.

Руна надела тунику на мокрое тело и встала, вытирая полотенцем волосы.

- Руна! Я никогда не видел такой как ты… Капельки воды делают тебя похожей на розу после дождя…

- Замолчи немедленно. Представь, такие же слова говорили девушкам все соблазнители всех времен и народов. И бедные девушки верили. Но ведь у нас с тобой – не так… И вовсе я не бедная девушка, раз у меня есть ты.

- Хорошо. А если я так скажу: знаешь, Руна, я хотел бы отдать за тебя жизнь…

- Я верю, Динг. Я верю. Но надеюсь – случая не представится.

 

3.

 

На Арктической астростанции «Пингвин-410» два стажера, выйдя из теплого салона на посверкивающий в темноте снег и закрыв за собой продолговатый люк, в темноте наблюдали черное звездное небо.

- Вэн! Где сейчас созвездие Змееносца?

Тот, кого назвали Вэном, повернул к спрашивающему лицо, удивляющее контрастом детской забавности с серьезностью выражения.

- Над горизонтом на юге. Да, Юнь, именно там, в Змееносце – красный карлик спектрального класса М5V, цель экспедиции звездолета «Аристон». Там, на Зирде, мертвой планете черных маков земные звездолетчики ищут возможные следы космической войны… Прошло уже пятнадцать лет как «Аристон» пустился в путь, и надо ждать вестей…

Студент-историк И Юнь, проводящий в Заполярье ежегодную практику, задумался.

- А ты думаешь, Вэн, могут существовать цивилизации в Космосе, угрожающие другим цивилизациям и мирам? – спросил он наконец.

- Думаю, да.

- А как же закон Синед Роба? Ведь известно, что на пути развития любого человечества возникает своего рода фильтр или барьер. Уровень морали и техническое развитие – две чаши весов – должны быть в равновесии. Цивилизации, в которых общественная мораль низка по сравнению с техникой и наукой, либо погибают от системного кризиса, либо сами себя отбрасывают на уровень первобытности… Да мы и сами, земляне, чуть не погибли в пламени атомного взрыва в конце ЭРМ… А сколько таких опустевших миров известно нам по передачам Великого Кольца[3].

- И все же нельзя сбрасывать со счетов возможность преодоления какой-нибудь антигуманной цивилизацией этого барьера…

Юнь возразил.

- Но вероятность этого события была бы ничтожной…

Вэн посмотрел на друга с покровительственной улыбкой.

- Если бы Космос, как это делали древние, называя это олицетворением, представить в виде человека, это был бы, наверно, древний-предревний старик. И ему, Юнь, наши представления о вероятностях чужды. В глубинах Космоса чего только не бывает – даже самые маловероятные события. А «неробовская цивилизация», погрязшая в информационном фашизме, будет неизбежно стремиться к безудержному расширению. Она будет уничтожать или покорять все вокруг себя. Она может захватить галактики и звездные скопления, постепенно приближаясь к зоне существования Великого Кольца… И тогда встреча с ней станет неизбежной. Вероятность встречи была равна нулю, а стала равной единице – диалектика!

- Если так, Вэн, то Космосу необходимы охранительные системы вроде наших ПНОИ для общества и отдельных людей. Но, пока не созданы надежные ЗПЛ[4], космические миры разделены эйнштейновскими горизонтами событий.

- И потому Великое Кольцо беззащитно перед такой цивилизацией… Как бы ни была мала вероятность встречи с нею.

На некоторое время воцарилась тишина. Только колючие разноцветные лучики – отражения далеких звезд на снегу – мириадами вспыхивали и тут же гасли в кромешной темноте.

- Я еще хотел спросить, Вэн. Как ты думаешь, что мы предпримем, что должны предпринять, если гипотеза Эдны Корн окажется справедливой, и на Зирде мы встретимся со следами «деятельности» такой цивилизации?

- Я считаю, мы должны будем вступить с ней в борьбу и попытаться ее уничтожить.

- Уничтожить?

Юнь в удивлении вскинул брови.

- Всю цивилизацию? Всех людей без разбору: плохих, хороших, детей, стариков – всех? Как ты можешь говорить такое?!

- Юнь. Подумай. Вопрос не так прост. Абсолютизируя простую аксиому гуманизма, ты приходишь к противоположному, – ведь это фундамент диалектики! Итог жалости может быть ужасен: если ни одна цивилизация не вступит в беспощадную борьбу с межзвездным фашизмом, погибнет все Великое Кольцо… Мы выбираем не из плохого и хорошего, а из ужасного и еще более ужасного…

Вэн внимательно и строго взглянул на Юня, и юноше показалось, что колючие холодные лучики далеких звезд отразились в глазах собеседника и проникли глубоко в сердце. 

- Я подумаю, Вэн. И все же мне кажется, что прямолинейное применение диалектики противоречит самому ее существу. Самое трудное – определить потенциал цивилизации. Даже отдельный человек – всегда загадка. Преступники существовали и существуют, но есть ли способ узнать, не изменился ли человек? Есть принцип Уолда о квантовой неопределенности человеческой психики, гласящий, что не существует никакого метода узнать, что происходит «внутри» человека. Никакого, Вэн. Можно только спросить его самого.

- И наткнуться на ложь…

- Тем не менее – это единственный способ. Тем более – цивилизация, то есть единство, эгрегор миллиардов непознаваемых единиц. Непознаваемое нужно увеличивать в миллиард раз. Абсолютизируя диалектику, не приходишь ли ты к противоположному?

- Значит, нужно держать равновесие абсолютного и относительного. Кто спорит, нельзя абсолютизировать даже наше понимание истины и добра, если не хотим придти к противоположному

- Убить – человека ли, а тем более уничтожить цивилизацию – означает возомнить, что ты достиг абсолютной истины, позволяющей судить. Просто ошибка, вытекающая из склонности к самовозвеличиванию… В древности, говорят, существовали неметоры – орфики-убийцы, «очищающие хрустальную реку жизни» от подлецов и уродов. Уверен – они всегда ошибались.

- Однако, - заметил Вэн, - некоторые психологи утверждают, что неметоры действительно обладали действенной методикой вычисления злодеев… Ох, как я замерз! Пойду на станцию, – к тому же, скоро мое дежурство. Еще поговорим об этом, да?

Вэн поднял руку в жесте прощания, и открыл дверь люка. Юнь остался один. Ему не было холодно: давала результаты закалка – каждый день по утрам юноша купался в сверкающем снегу, как другие купаются в море. Но на этот раз какой-то другой странный холод чувствовал Юнь. «Словно осколок ледяного зеркала Снежной королевы», - подумал он.

- Это не мое, - сказал тихо И Юнь. – Не мое.

Он вынул из кармана куртки небольшую коробочку, открыл ее и достал круглый темноватый полупрозрачный камень, похожий на расколотый орех, косо пересеченный хрустальной друзой. Несколько секунд И Юнь смотрел на камень не отрываясь, пока ледяной осколок, растворялся в его душе.

И тогда он увидел перед собой прекрасное лицо Веды Конг: телепатическая связь удавалась ему именно в такие, самые трудные минуты.

Лицо Веды было печально, а губы улыбались. Огромные глаза смотрели открыто и прямо.

И Юнь знал, что Веде не нужно рассказывать о своей проблеме – она и так все уже знала. Поэтому он спросил о главном.

- Если выяснится, что пришельцы захватили часть Млечного Пути или какую-нибудь галактику-спутник, то применение аннигиляционного оружия станет неизбежным?

- Против всей цивилизации или тем более галактики – нет. Нельзя. Необходимо искать иные пути.

Веда замолчала. И потом сказала тихо и печально.

- А если таких путей нет, то лучше погибнуть, чем уничтожить сотни тысяч обитаемых миров и многие триллионы их разумных обитателей. В конце концов, они там где-то смогут найти способ спасти и себя, и других…

- Ценой гибели Земли?

- Уничтожение целого социума, если даже он представляет опасность, этноса, организации, даже целой цивилизации – это то, к чему неизбежно приходит фашизм. В ХХ веке Гитлер утверждал, что таким социумом являются евреи. Были уничтожены миллионы ни в чем не повинных людей, принадлежащих к одной из древнейших культур Земли. Людей загоняли в герметически замкнутые помещения и убивали отравляющим газом. Чем это отличается от предложенного Вэном использования мощи современного оружия, в том числе – аннигилятора Красный Луч? Чем мы отличались бы от Гитлера и его приспешников? В конце концов, оказалось, что Гитлер «ошибся» – из врагов культуры евреи были переведены в категорию ее творцов. Именно возможность ошибки в свое время привела людей к отказу от смертной казни. Кто может поручиться, что в заболевшей цивилизации за несколько веков не произойдут спасительные изменения?

- Я не хочу, чтобы умирало все это, - сказал И Юнь, показав рукой вокруг себя. – Я люблю Землю и хочу, чтобы наш мир существовал всегда. Не могу смириться с поражением. Нужно искать какой-нибудь выход. Верю: любая проблема имеет решение. Так считал Дар. Неужели Вселенной нужна такая жертва?!

Веда не отвечала. Она долго молча грустно смотрела на Юня… Затем ее призрачное изображение исчезло. Оказалось, что на его месте был серебряный круг Луны.

  

4.

 

Руна вернулась в Школу 4-го Цикла, в класс социологии 305-12. Пришлось временно расстаться с Дингом, но она  постоянно думала о нем, о его странной тайне.

Динг необычный. Он не похож на своих сверстников, обычно хвастающих хорошо развитой уже в этом возрасте мускулатурой. По сравнению с ними Динг выглядел тонким и слабым. Издали его можно было принять за девушку. А вблизи не покидало ощущение хрупкости и нежности…

- Трудно ему, наверно, выносить суровый режим Школы, - подумала Руна. – И как мог он вообще появиться в мире, ведь многие поколения из генотипа мужчины убирали черту за чертой слабость и нежность. Оттого-то все мои друзья, увы, похожи друг на друга… Все кроме Динга. Такое чувство, что он жил не на Земле…

Руна чувствовала присутствие Динга постоянно. Когда она что-то делала, она спрашивала у невидимого Динга, стоящего рядом: «Так? Я правильно поступаю?» И Динг отвечал: «Да, любимая, да». И Руна улыбалась, а ее подруги, которые ничего не видели и не понимали, говорили: «Ты все время улыбаешься, Руна. Что произошло с тобой?» Но она молчала.

Однажды на лекции по диалектике Руна внезапно заинтересовалась законом взаимного отражения временных слоев. Вечером, распутывая в памяти нить ассоциаций, приведшую к этому внезапному всплеску интереса, она поняла, что источником был все тот же секрет Динга…

Ментор по философии Луг Белл, столетний, с серебряными волосами, но кокетливо подстриженной треугольной бородкой, говорил своим слегка хрипловатым голосом:

- Заметим одну важную деталь: на определенном этапе новое повторяет в каких-то отношениях давно забытое старое. В диалектике говорят: “Отрицание отрицания”. Это означает, что на новом уровне, на новом этаже происходит возврат к старому, давно пройденному витку, этапу.

Характерный пример: городская архитектура ЭРМ - пример так называемого “западного образа жизни” - повторяет Древний Рим. Тогда как многое в эпоху Темных Веков Средневековья, наоборот, противоречило (отрицало) “этос” Древнего Рима. Это яркий пример “отрицания отрицания”, иначе “ухода-и-возврата”. Он осуществляется на разных уровнях диалектически развивающейся системы (симхиона), создавая повторы, слои…

И Руна вспомнила берег Моря.

Если отплыть немного от берега и обернуться, то увидишь обрыв, небольшую гору, возникшую оттого, что море точило берег и он осыпался. Там теперь большие камни в рост человека и даже больше у самого моря омываются волнами...

На скале, на обрыве можно увидеть огромное количество слоев. И если взять камень, который упал откуда-нибудь с обрыва, то на этом камне также можно увидеть большое количество полосок. Эти полоски -  тоже слои, только гораздо более мелкие. На что больше всего похож этот скат со слоями? Он больше всего напоминает камень. А камень - это нечто вроде картины, на которой изображен склон этой горы, обрыв. Крупное отражается, соответствует более мелкому.

- Отчасти этому соответствуют, - продолжал ментор, - открытые в математике ЭРМ Мандельбротом структуры - фракталы. Не случайно именно эти изрезанные, бесконечно повторяющиеся в глубину при уменьшении структуры заинтересовали художников, которые с их помощью нарисовали картины, напоминающие природные образования. Так же устроено “золотое сечение”: оно отражает в малом большое; и так до бесконечности - модулор, пятеричность, звездчатость, проявляющаяся также и в непериодических мозаиках древнего математика Пенфилда - все это проявление того же закона частичного изоморфизма. Такая симметрия в науке называется калибровочной.

- Уважаемый Луг Белл, - спросила Руна, подняв вверх руку с растопыренными пальцами – знак пришедшей в голову идеи. – Если так, то существуют ли в нашем обществе фрагменты, соответствующие слоям прошлого, то есть ушедшим формациям?

- Конечно, существуют, Руна. Например, знаменитый Остров Матерей, куда удаляются женщины, принимающие сознательное решение самим растить своих детей, носит явные черты последних периодов Эры Разобщенного Мира, а может быть – и еще более ранних фаз развития человечества. Но мы так мало о них знаем, к сожалению. Особенно – о Пещерном городе.

- Как бы мне хотелось узнать об этом больше!

- Так пусть это будет твоим первым Подвигом Афродиты…

- Неужели существуют и Подвиги Афродиты?

- Конечно, девочка, конечно, Руна… только не для всех. Для желающих совершить подвиг.

Рука с растопыренными пальцами тянулась вверх.

- Еще один вопрос, дорогой ментор.

- Пожалуйста.

- В психике человека сохраняются обрывки воспоминаний о прошлом – это генная память. Но сохраняется ли в человеке тенденции к восстановлению прежних конфигураций психики?

- Какие именно инстанции психики ты имеешь в виду?

- Я имею в виду то, что называется ID, или «ОНО»… Или, еще – «СУПЕРЭГО»?

- Да, Руна. Такая тенденция есть. Я знаю такие случаи, но более подробную информацию ты можешь получить у главного специалиста Земли в этой сфере, Эвды Наль. Вопросы, возникшие в твоей голове, Руна, как я отчетливо чувствую, совсем не случайны. Внутренним взором я вижу трудную дорогу, открывающуюся перед тобой. Я сегодня же свяжусь с Эвдой Наль и договорюсь о встрече.

И Руна на миг почувствовала прикосновение Судьбы, и вновь спросила невидимого Динга: "Все правильно?" И он ответил: "Да, любимая, но только все же я очень боюсь за тебя".

 

5.

 

На рассвете И Юнь и Дор Вэн вышли в дальний путь на метеостанцию «Зонд СП-315». Предстояло преодолеть около 25 километров на лыжах по снежной темной пустыне, где солнце так и не поднималось над лишь слегка розовеющим горизонтом. Станция давно требовала вмешательства ремонтника-программиста, поэтому поход не отменили, несмотря на тревожный прогноз погоды.

И Юня тревожило еще что-то, в чем он плохо отдавал себе отчет. Некое странное предчувствие предстоящих нелегких событий… Но Юнь не поделился с товарищем своими сомнениями. Это могло быть расценено как слабость, к тому же Юнь решил не уклоняться от трудностей: скука серых будней на «Пингвине» томила его, он стремился к действию, к преодолению неизведанных препятствий.

Впрочем, ничто не предвещало неприятностей. Ветра почти не было. И два стажера, чтобы скоротать дорогу, начали беседовать…

- Ты признаешь существование маньяков-убийц? – начал Вэн.

- Конечно, это факт.

- Если ты поймешь, что встретился с таким псевдочеловеком, причем нет другого способа предотвратить очередное убийство, твой долг будет – уничтожить его.

- Да, Вэн. Но только в том случае, если не останется ничего другого. А жизнь богата возможными вариантами действий. Во всяком случае, убивать – это последнее, на что можно решиться, результат не силы, а слабости и неумения найти выход. Потому что любая смерть, Вэн, - это в любом случае трагедия. Даже и тем более, если это смерть психопата. Ведь известно, что психопатия – это болезнь, связанная с нарушением функций полушарий мозга. Наш долг – познать эту болезнь и вылечить больных.

- Ну а в случае, когда вся цивилизация сошла с ума? Когда каждого, вдумайся, каждого ее представителя настиг психоз? Цивилизация, отделенная от нас световыми годами, наносящая удар без предварительных контактов?! Юнь, какие тут могут быть обходные пути? Либо выживаем мы, либо они. Если выживают они, то под угрозой множество других цивилизаций…

- Я не знаю, что ответить, Вэн. Пока не знаю.

- Целые сектора звездного неба молчат – ты знал об этом? Никаких сигналов вообще. Почему? Звезды есть. Планеты есть. Экосферы обязательно существуют. Должна быть жизнь, должен развиваться Разум. Есть великий закон Вернадского о цефализации: увеличении нервной системы и мозга в эволюции любой биосферы. Согласно закону Эрфа Рома эволюция жизни на любой планете напоминает скручивающуюся спираль, геликоид, вершина которого –  человек, обладающий большим мозгом, похожий на нас.  Рано или поздно должны возникнуть ноосферы, знания накапливаются. И часть внеземных цивилизаций прорывается сквозь Порог Роба и выходит в Космос… А там, в этих пустынных секторах Вселенной? Где цивилизации? Где Разум? Где ноосферы? Одни пустые звезды… В чем причина, Юнь? Я много думал об этом.

- Расскажи.

- Видишь ли, все сходится к тому, что перед объединением цивилизаций, например, перед Великим Кольцом, рано или поздно встает новый барьер. Как бы антиробовский. Если чтобы пробиться через барьер Роба, нужно проявить всеобщую доброту, гуманизм и способность к ненасилию, то теперь потребуются обратные качества: человек должен будет воспитать в себе способность пережить тяжесть вины за уничтожение целой цивилизации. Потому что Великое Кольцо обязано научиться защищать себя от всеобщей гибели.

Ведь в истории биосфер действует не только закон Вернадского о росте Разума, но и закон о росте насилия. Хищники, например волки, никогда не убивают себе подобных на воле. Тигры, леопарды, бизоны… - все они гораздо гуманнее человека. Для всех млекопитающих действует строжайший запрет на внутривидовое убийство. Человек же всю свою историю до конца ЭРМ вел непрерывные войны, сопровождающиеся гибелью и страданиями все увеличивающегося числа людей. К концу ЭРМ войны уносили уже десятки миллионов жизней.

Такова неизбежная диалектически обратная сторона цефализации – Разум рождал насилие до тех пор, пока человечество не встало перед обрывом – практически неизбежной перспективой гибели в ядерной войне и экологическом кризисе, в последней схватке за заканчивающиеся жизненные ресурсы…

Человечество выжило. Пройдя невероятные страдания, оно преодолело порог Роба. Мы безмерно больше знаем о самих себе, о психике, о воспитании доброты. Мы построили защиту от психопатов, маньяков, некрофилов – ПНОИ. И мы успокоились. Мы думаем, что мировое Зло побеждено… Но оно может все-таки жить в таинственных глубинах Космоса, где неведомые цивилизации просочились сквозь порог Роба и уничтожают все вокруг на миллионы световых лет. Закон роста Зла все-таки действует!...

- Нет, Вэн, - перебил его И Юнь. Мне кажется, этот «закон» - порождение твоей фантазии, а, возможно, и опасений, некоторые из которых, нужно признать, не беспочвенны. Но для меня самое важное: как остаться людьми при встрече с такими нечеловеческими обстоятельствами. Если начать ненавидеть Зло, не означает ли это, что оно войдет в силу зеркальности любой психики, незаметно, не оставляя следов, наподобие квантовой телепортации? Уничтожив цивилизацию, пусть и цивилизацию Зла, наряду с ни в чем не повинными захваченными ею цивилизациями, достойны ли мы будем жить дальше и развивать потенциал своего Разума как ни в чем ни бывало? Будто бы ничего не произошло?

-  Вот, именно так! Именно в этом и состоит проблема. Наш гуманизм, все наше духовное устройство восстает против необходимости сопротивляться злу насилием. Нормальный человек нашего времени просто не способен «нажать красную кнопку» и уничтожить целый социум. Мы слишком добры для этого. И слабы: нам не выдержать морального груза такого решения. Ведь для нас, в отличие от людей ЭРМ, которые такую кнопку нажимали и не раз, уничтожая целые города в ядерном пожаре, невозможно воспринимать это действие абстрактно. Ведь все наше воспитание ориентировано на умение видеть и понимать страдания людей…

- А ты?

- И я не смог бы. Убить даже одного человека даже в условиях абсолютной необходимости такого действия для нас почти непереносимый психический груз. Врачей, вынужденных принимать решения о «легкой смерти» откачивают психологи годами… Куда уж нам, добрякам, мыслить о защите Великого Кольца… Но в нашем обществе есть люди, прошедшие психологическую тренировку, имеющие соответствующие задатки. Например, Эдна Корн…

 Лыжники долго шли молча. Погода медленно, но неуклонно портилась. Небо затянули облака. Начался ветер, поземка.

- Построим иглу? - предложил Юнь.

- Не стоит. Нам осталось всего каких-то 12-13 километров. Пройдем за полтора часа.

- Тогда давай быстрее, Вэн.

И лыжники удвоили усилия.

 

6.

 

Совсем стемнело. Тихо шумело теплое море. Зуг Динг долго не мог уснуть. Он лежал на спине и смотрел широко раскрытыми глазами на звезды. И мальчику стало казаться, что он взлетает. Там, наверху, раскинув крылья, летел по Млечному Пути огромный Лебедь, и сияли ровным светом две сигнальные звезды, известные штурманам, мореходам и космонавтам всех веков человечества: Вега и Альтаир. А если повернуть голову к востоку, можно увидеть гордого Пегаса и рядом – маленькое пятнышко, наподобие прозрачной ватки – Туманность Андромеды. Туда, в далекие миры, верил Динг, за сотни световых лет полетят могучие Космические Корабли будущего, пронизывающие пространство методом Прямого Луча, открытого Мвеном Масом…

«Три вещи прекрасны, - думал Динг. – Руна, аммониты и розы. Спиральные окаменелости возникли двести миллионов лет назад: тогда же, когда с поверхности звезд Туманности Андромеды взлетели фотоны света, ныне достигшие Земли: ведь я вижу Галактику такой, какой она была в далеком прошлом… Примерно к тому же времени, вероятно, относится возникновение предка розы… А Руна? Когда, какой величайший художник изваял ее нежный образ?»

Динг знал, что никакого «художника» не было, что его роль выполнил коллективный вкус множества мужчин, выбиравших себе спутницу жизни, которая даст жизнь его потомкам. Это продолжалось поколение за поколением. И вот, наконец, – возникла Руна…

Динг закрыл глаза, но тут же открыл их. Он с удивлением почувствовал, что не один.
Рядом, вблизи берега, в воде сидела молодая женщина с ребенком на руках. Ее длинные волосы опускались прямо в воду, а в глазах застыла печаль. Но что особенно потрясло Динга – вместо ног у нее был рыбий хвост. Динг вспомнил старую легенду о красавице, оставленной возлюбленным. Она бросилась в Море вместе с ребенком и превратилась в Русалку. Иногда, говорилось в легенде, Русалка приплывает на берег, но что это означает – Динг не мог припомнить…

Русалка и ребенок были неподвижны, и Динг сообразил, что это – скульптура. Работа какого-то искусного скульптора, наверно древнего…

«Откуда она тут взялась? – думал Динг. – Еще вчера ничего не было. Ведь я прекрасно знаю эти места».

Усталость вновь сковала его. Он провалился в пропасть сна без сновидений.

А утром, когда он проснулся, солнце уже высоко стояло, тысячами зайчиков отражаясь в веселом Море. Динг посмотрел на то место, где была Русалка, - но никакой Русалки на Море уже не было.

- Странный сон, - пробормотал Динг.

Динг стал думать о странностях человеческой памяти. Некоторые люди умели воспринимать не только все события своей жизни, причем даже до момента рождения, в материнском чреве, но и некие отрывки из жизни своих предков. В далекой древности эти явления считали проявлением реинкарнации, то есть перехода после смерти души от одного тела к другому. В дальнейшем выяснилось, что эти осколки прошлого, присутствующие в психике людей – всего лишь проявление универсального закона аналогии слоев бытия, также известного древним. «Звезды внизу, звезды вверху, что внизу, то и вверху – кто поймет это, обретет счастье» - гласила коптская надпись на одном древнем камне. И если геологические породы сохраняют осколки древней жизни – аммониты, насекомые внутри янтаря – то и человеческая память должна сохранять частицы прошлых существований, передающихся по наследству…

Уже к концу ХХ века под гипнозом люди научились «вспоминать» свои «прошлые жизни». Однако все это были бесчисленные варианты и переплетения сноподобных видений, почти не имеющих отношения к реальным следам генетической памяти. Лишь через много лет психологам удалось «раскопать» и вывести на свет реальные события, законсервировавшиеся в клеточных структурах и передающихся от женщины к женщине, от матери к дочери, обогащаясь опытом бесчисленного множества мужчин.

Однако эти эксперименты были опасны, и хотя на основе таких крупиц реальных воспоминаний возникла целая наука – психоархеология – со временем человечество отказалось от них, запланировав их возобновление к тем временам, когда они станут полностью безвредны…

Заверещал стереофон ТВФ[5] и перед Дингом "материализовалась" Руна.

- Динг, послушай, очень важные новости. Наш ментор по психосоциологии, Луг Белл, обещал организовать мне встречу с самой Эвдой Наль, ты знаешь, кто это?

- Нет, мне не приходилось слышать этого имени...

- Эвда - величайшая женщина, психолог, одна из лучших на Земле...

- И ты... хочешь спросить у нее, почему я не помню своего детства?

- Да! И я хочу, чтобы ты...

- Чтобы я тоже встретился с Эвдой?

- Да.

- Руна, это неудобно... Ведь меня-то никто не приглашает.

- Во всяком случае, будь наготове. Если она захочет тебя о чем-то спросить, мы свяжемся с тобой по ТВФ.

- Идет. Ну, как ты? Все ли хорошо?

- Динг, мы расстались 12 часов назад. Со мной все в порядке. И ведь я сразу позвонила тебе, я все равно что с тобой. Не грусти. Привет!

Руна исчезла.

Динг вскочил и вприпрыжку побежал к Морю. По дороге он прошелся колесом и прокричал громким голосом: "Ура! Да здравствует новый день! Скалы! Горы! Море! Здравствуйте!"

Море ответило Дингу тихим шумом волн, и где-то вдали кричали чайки.

 

7.

 

Небо разбушевалось. Ледяной ветер со снегом, постоянно меняющий направление, бил лыжников не хуже боксера-разрядника. Видимость упала до нуля. Вдобавок Вэн повредил ногу, скатившись в какую-то яму. Он шел, хромая, и Юнь подозревал, что травма куда серьезней, чем кажется: Вэн просто скрывал боль.

- Стоп, Вэн! Привал.

Дор Вэн сразу сел.

- Сиди, Вэн, не двигайся. Попробую выкопать яму в снегу и сделать подобие иглу. Не волнуйся – я умею…

Юнь чувствовал прилив сил. Довольно быстро он выкопал круглый широкий колодец и соорудил перекрытия из длинных раздвижных антенн, предназначенных для возможной замены на «Зонде СП-315».

- Приглашаю на новоселье, - сказал Юнь.

Вэн доковылял до их нового жилища и обнаружил, что аккуратный Юнь сделал даже ступеньки из снега, чтобы было удобно входить и выходить.

- Юнь, хорошо, что у нас термокостюмы… На улице минус сорок. Слушай, посмотри мою ногу.

Юнь поколдовал руками над ногой Вэна.

- Поздравляю, перелом. Одно не понимаю: как ты шел?

- Я просто отключил боль, Юнь. Элементарный аутотренинг. Знаешь, мне как-то неудобно сидеть. Что-то давит в спину…

- Что тут может давить, Вэн? Вон наши рюкзаки и лыжи. Под тобой – только утрамбованный снег. Да ты – принцесса на горошине…

- Хм, - пробормотал на это Вэн. – Интересно, что это за горошина…

 Сделаем лю-чай. Поспи немного. Похоже, мы здесь надолго застряли.

Юнь выглянул наружу.

- О, да тут настоящий буран! Смотри-ка, начался снегопад. До утра нас сильно занесет. Просто счастье, что мы успели устроиться.

Наконец поспел лю-чай, и оба путешественника с огромным удовольствием отведали обжигающий терпкий напиток.

 

 

 

 

8.

 

            Окна угловой аудитории университета в Ауэрвилле выходили в сад. Огромные сине-зеленые листья странного высокого растения, похожего на водоросль, упирались в стекло, создавая ощущение, что занятие происходит на морском дне.

            Ментор Луг Белл увлеченно рассказывал.

- Известно ли вам, зачем вообще нужна эволюции смерть? Ведь если человек или животное живет долго, то увеличивается его репродуктивный период, его возможность оставить потомство. Если так – все мы должны давно были бы уже быть бессмертными, а это не так. Значит – либо в эволюции есть какие-то другие факторы, нежели естественный отбор, причем не менее сильные, побеждающие его, либо… смерть имеет какие-то эволюционные преимущества. Что абсурдно.

Оказывается, решение этой загадки связано с изменением ракурса, с усложнением нашего понимания жизни и эволюции. Естественный отбор не ведет к оптимуму, тем более он не имеет никакого отношения к морали, не может считаться добрым или злым. С нашей точки зрения, отбор – это страшный инфернальный[6] механизм бросания костей в прямом и переносном смысле. Все это общеизвестно. Великий Эрф Ром подробно описал это в своих трудах об инферно. И в некоторых обстоятельствах смерть может становиться эволюционно выгодной.

- Интересно, в каких? – спросила голубоглазая Нинга, подруга Руны Крит.

- Это неизбежно при условии, когда действует торможение (так называемый Т-фактор) в онтогенезе, в индивидуальном развитии. Зачем эволюции сохранять старый, изношенный, устаревший организм? Если можно начать с самого начала…

- Но что стоит природе создать мощные системы самообновления? Организм – не механизм. Мы, например, обновляемся очень быстро. Почему бы еще не усилить скорость самоизменений? – настаивала Нинга, оглядываясь на Руну.

- В этом-то и состоит самое главное, друзья. Начинает действовать закон Стрелы Аримана, неразрывно связанный с естественным отбором. Если все совершенное, вырвавшееся вперед по уровню добра, красоты, творчества погибает с большей вероятностью, то эволюции выгодно, чтобы самосовершенствование, самообновление не происходило слишком быстро. Затормозившись, мы проживем свои семьдесят лет, а, ускорившись, возможно, не проживем и года в ойкумене, где господствует Стрела Аримана. Вот почему механизм смерти оказывается выгоден виду.

- То есть, если переделать среду обитания, уничтожить власть естественного отбора, то можно безопасно «отключить смерть»? – воскликнула Нинга.

- Именно так. Уже древние йоги знали, как воздействовать на такие механизмы. Но моральное совершенствование приводило их к поступкам, за которыми следовала расплата, – и они не увеличивали, а часто только сокращали свою жизнь. Хотя, как гласит легенда, некоторым из них удавалось дожить до пятисот или даже до тысячи лет, но те йоги жили в горных лесах Тибета и давали обет хранить свою жизнь и тайну своего бессмертия, чтобы донести ее до далеких потомков, которые изменят социум и отменят Стрелу Аримана. Именно это придавало смысл их жизни, иначе они неизбежно погрузились бы в состояние полного равнодушия, атараксии, почти безумия и, так или иначе, подчинились бы инстинкту смерти, открытому Мечниковым и Фрейдом. Другие же шли к людям и несли им знания о самосовершенствовании, но они не жили долго… Не боги приковали Прометея к скале – а люди, которым он принес огонь… Люди, которые, сами того не подозревая, оказывались воплощением Зла, носителями Стрелы Аримана. Поэтому смысл Второй Великой Революции состоял прежде всего в отмене дискриминации, в создании наилучших и безопасных условий для тех, кто выбирает свой путь, кто выделяется в массе других людей. Люди стали гораздо терпимее и общественное мнение, как и законы, призваны были охранять тех, кто отличается от толпы, выделяется красотой, способностями, культурой. Возникло впервые уважение и почитание красоты. Эта революция была ненасильственной, и ее можно было бы назвать также «революцией толерантности». Такие люди как Ганди и Лев Толстой были создателями ее идеологии и практики. Вернадский подчеркивал великую роль разнообразия в эволюции и в переходе к ноосфере, который еще не закончился, как известно… И впервые против Стрелы Аримана был установлен щит из человеческой доброты, щит радости, терпения и сострадания.

- Когда произошла Вторая Великая Революция?

- в 80-м году нового счисления или в 2041-м по старому исчислению. Но ведь это было только начало длинного пути, который не закончен, далеко еще не закончен…

 

 

9.

 

- Юнь, - сказал Дор Вэн, - почему-то отказала связь.

- В чем дело? Сломался телефон?

- Нет. Я чувствую, мы попали в какое-то необычное место. Рядом или под снегом что-то есть. А ты – чувствуешь?

- Да, что-то металлическое. И очень большое. Как я сразу не заметил!

- Физическая нагрузка привела к тому, что повысились барьеры восприятия – обычное дело.

- Все это надо исследовать.

- Просто так и тянет в сон…

- Спи, Вэн. А я еще немного пораскапываю … 

 

10.

 

Динг поплыл на то место, где ночью увидел статую Русалки. Странное волнение охватывало его. Подплыв, он выдохнул воздух и нырнул. Здесь было глубоко. Спокойная зеленая вода, по мере погружения, становилась более темной. Дно было частично закрыто водорослями. И вот между ними Динг увидел ее, Русалку - точнее всего лишь фрагмент статуи - руку и голову, все остальное было зарыто в плотно утоптанный песок дна. Динг мгновенно выплыл на поверхность, жадно вдыхая воздух...

"Там примерно пять или шесть метров глубины, - рассуждал он. - Нет, невозможно, чтобы Русалка сама всплыла ночью... Это прямо волшебство какое-то".

И тут вновь послышался сигнал ТВФ.

На берегу появилась фигура Руны и женщины в белом платье врача. Ее прекрасное лицо обрамляли светлые длинные волосы, добрые голубые глаза светились как две звезды.

- Динг, позволь представить тебе, главного врача космических станций Сатурна, Эвду Наль.

- Здравствуйте, - смущенно сказал Динг.

- Мой дорогой Динг, - сказала Эвда. - У меня к тебе только один вопрос. А потом я попробую ответить на все твои вопросы. Идет?

- Да, конечно.

- Скажи, Динг, когда-нибудь с тобой происходило ли что-нибудь очень странное? Какие-нибудь таинственные предметы или призраки или... статуи... не встречались ли тебе?

- Как Вы угадали, Эвда? - спросил потрясенный Динг.

- Я что-то угадала? - изумилась Эвда. - Ничего, бывает. Ну так что - рассказывай?!

- Видите ли, это произошло сегодня ночью. Я увидел Русалку, точнее статую, которая приплыла по воде. Она была с ребенком, и у нее были длинные волосы.

- А скажи, мой славный мальчик, она была похожа на Руну?

- Пожалуй, да. Но самое главное - сейчас, только что, две минуты назад я нашел эту статую!

- Где?! - изумленно спросила Эвда.

- Под водой. Я нырнул здесь, возле берега. Она - там, на пятиметровой глубине.

Эвда даже присвистнула как мальчишка.

- Динг, дорогой. Мы с Руной находимся в Университете Вернадского. Никуда не уходи, пожалуйста. Жди нас. Мы прилетим через час. С нами будет еще один человек.

- Чижик, - добавила Руна, - мы увидимся скоро. Все.

Телепризраки исчезли.

А через час на берег прямо рядом со спальником Зуг Динга опустился винтолет. Из него вышли три человека.

Руна в розовой накидочке - Динг сразу же бросился к ней и обнял, целуя, - женщина в динном серебряном платье по моде Средневековья, и еще одна девушка, почти подросток в желтой майке и синих шортах.

- Познакомьтесь, - сказала Руна, обернувшись к спутницам, - это Зуг, Зуг Динг.

- А я, - сказала женщина в серебряном платье, - та самая Эвда.

- Ну что уставился? - притворно недовольно сказала Руна. - Не видел никогда таких огромных голубых глаз?

- Они похожи на два бездонных озера...

- Не утони, дружок, - сказала Эвда. - А это: просто Линда. Она из ПНОИ.

- Здравствуйте, Линда. Я и не думал, что в ПНОИ работают девушки.

- Привет, Динг. Ты любишь футбол?

- Ага.

- Вечером устроим матч: ты с Эвдой, против меня и Руны. Мальчики! Девочки! Немедленно купаться!

И она принялась стягивать майку и шорты. Все немедленно последовали ее примеру, и веселая компания с победными криками побежала к Морю.

- Так где была эта статуя? - крикнула, смеясь, Линда.

- Вот там, в глубине. Но не ныряй напрасно - это слишком глубоко для тебя.

- Ну, я только попробую, - ответила она. - Попробовать же можно?

И когда минут через двадцать, наплескавшись и наплававшись, они вернулись на берег, Линда куда-то запропастилась. Обеспокоенный Динг хотел броситься в воду, искать и спасать, но Эвда удержала его за руку.

- Брось, Динг. Это очень непростая девочка. Она очень хорошо умеет нырять.

Прошло еще пять минут, но Линда так и не вынырнула. А Эвда была все так же спокойна. Наконец кудрявая головка Линды появилась над волнами в том месте, где ночью Динг обнаружил статую. Линда отфыркивалась как барсук, и когда она вышла из воды, Динг впервые рассмотрел ее. Тоненькая, хрупкая, напоминающая мальчика-подростка. И все же ее быстрые движения были подобны молнии, в них угадывалась долгая тренировка и необычный набор генов.

- Фу, - сказала Линда. - мне бы такой хвост, как у этой Русалки! Скажу, раскрывая тайну ПНОИ, я сделала полноценную съемку вашей статуи... Для водолазов...

Она обняла Руну, и девушки, тихо разговаривая, удалились за камни.

Динг оглянулся на Эвду Наль. Загорелое, абсолютно гармоничное тело, осиная талия, волна золотых волос, огромные веселые лучистые голубые глаза.

- Ну, что такое, Динг? Неприлично так смотреть на женщин...

- Вы прекрасны. Я просто не могу отвести взгляд.

- А Руна?

- Руна - это земля, а вы - небо.

- Если так, я одеваюсь. Небесная красота ранит сильнее...

- Нет-нет, пожалуйста, еще миг...

- Хорошенького понемножку, - притворно жестоко сказала Эвда и закуталась в полосатое полотенце. - А теперь отвечай: хочешь ли ты узнать, почему люди иногда не помнят своего детства?

- Да, пожалуйста, расскажите мне об этом, - пробормотал Динг.

- Я расскажу. Но чуть позже. Динг. Посмотри на меня.

Она взяла его за подбородок.

- Давай чуть-чуть модифицируем наши отношения. Во-первых, называй меня на "ты".

- Будет ли это удобно?

- Только так. И еще. Несмотря на то, что ты не можешь оторвать взгляда от моего тела, оно для тебя словно в хрустальном сосуде - недостижимо, как статуя в музее. Но я не статуя. Я - живая, теплая женщина. Попробуй.

Она взяла его за руку и приложила ее к груди. Динг ощутил биение ее сердца.

- Я расскажу тебе то, что ты хочешь знать о себе. Но я не хочу быть ни статуей, ни богиней, ни - прости меня, Динг - возлюбленной тоже не хочу: у меня, да и у тебя - другие планы. Не так ли?

- Да...

Наступила тишина. Только над Морем кричали чайки.

- Знаешь, - продолжала Эвда, - если тебе когда-нибудь нужно будет со мной поговорить ... о чем-то, что ты не можешь сказать никому... знай, я всегда готова придти. И я готова буду всегда помочь тебе как врач, как психолог. Главное - как человек, женщина...

- Знаешь Эвда, у тебя и душа такая же прекрасная, как и твое тело... Даже еще прекраснее, хотя в твоем теле нет ни единого недостатка.

- Тогда давай, знаток женской красоты, поклянемся в вечной дружбе.

- Я никогда не забуду этого момента.

- Я даю тебе честное слово, Динг.

- Я тоже даю тебе честное слово, Эвда.

Они помолчали, переполненные всем, что произошло между ними.

- А вот и девушки идут, - сообщила Эвда.

Две загорелые фигурки вынырнули из-за камней.

- Я нашла настоящий агат, - сказала Руна.

- А я... мертвого дельфина, - мрачно сказала Линда.

 

11.

 

Когда Вэн проснулся и открыл глаза, он не сразу понял, где он. Помещение самодельной иглу значительно расширилось. Весь пол занимала огромная металлическая сеть, выгибающаяся на полуобруче.

- Что это? – воскликнул он.

- Мне кажется – локатор, - ответил голос Юня откуда-то снизу. - Такие строили разве что в конце ЭРМ, много-много лет назад.

- Ты где?

- Я тут, под сетью. Раскапываю вход.

Голова Юня возникла в проеме.

- Как твоя нога, Вэн?

- Нормально моя нога. Не болит.

- Кстати, над нами трехметровый слой снега. Связь не работает: видимо, какие-то незатухающие токи в системах локатора экранируют сигналы.

- Вот как. Ну что ж, очень интересно. Мы с тобой попали как бы в научно-фантастический роман.

- Ага. Интересно, автор пессимист или оптимист?

- То есть, будет ли хэппи-энд?

- Или он – любитель трагических концовок. Все же в выдумке ему не откажешь.

Вэн подполз к краю отверстия и заглянул внутрь.

- Ух ты! - воскликнул он. – И когда это ты успел так много раскопать?

- Ты спал двенадцать часов…

- Понятно, почему так сильно хочется есть.

- А вот это как раз и невозможно. Только чай. Ты же сам выложил всю еду, когда мы собирали вещи на «Пингвине». Ведь мы планировали поход всего на 15 километров. Четыре часа – и на месте.

- Ладно. Поголодаем. Полезно для здоровья. 

Несколько минут Юнь работал молча. Вэн, с трудом протиснувшийся под сетку, с нетерпением ждал.           

- Ну – открываем!

Юнь просунул лопату в образовавшуюся щель и надавил всем корпусом. Дверь со скрипом поддалась. Пахнуло затхлостью, тленом. В темном проеме «археологи» увидели железную круговую лестницу, ведущую в главное помещение древнего локатора. Они медленно спустились в темноту и зажгли фонарики на груди.

 

12.

           

Эвда взяла за руку Руну, и они пошли по дороге в горы, тихо о чем-то разговаривая. Линда легла под прямые солнечные лучи рядом с Дингом.

- Послушай, можно спросить, - сказал Динг. - Если ты наблюдаешь за мной по работе, то почему не скрываешь, что ты из ПНОИ?

Линда повернулась к Дингу, стряхивая мелкие камушки.

- Ты, наверно, плохо представляешь себе, чем занимаются люди в ПНОИ. Ты представляешь меня, наверно, какой-нибудь шпионкой из далекого прошлого...

Линда загадочно улыбнулась.

- Увы. Увы. Увы, - продолжала она. - Люди ПНОИ не следят ни за кем. И у них нет особых тайн. Вся эта романтика, Динг, осталась в прошлом...

- А ты? Ты бы хотела быть настоящим разведчиком?

- Ох, Динг, не береди душу. Конечно, когда я была еще девчонкой, мы играли с друзьями по группе только в разведку. Но в реальной жизни мы не следим за людьми.

- За кем же вы следите? - подозрительно спросил Динг.

- За самим ПНОИ, - беззаботно сказала Линда. - Да будет тебе известно, ПНОИ - это огромная, мудрая система, созданная нашими предками, и с тех пор непрерывно улучшаемая. Это распределенный искусственный мозг. Работая по строгим алгоритмам, он не способен к творчеству, к диалектическому приравниванию несравнимого. А потому неизбежно совершает ошибки.

- Которые вы и стараетесь обнаружить...

- Вот именно.

- Да. Это многое меняет.

Динг встал и побрел к воде. Он опустился на корточки и сжал лицо руками. Так вот что он принимал за непрерывную и необъяснимую слежку тайных организаций! Вот почему все эти годы, ощущая незримое присутствие "чего-то", он не видел ни одного человека ПНОИ... Мучительная тяжесть постепенно покидала его.

Когда Динг обернулся, Линда сидела в позе лотоса, закрыв глаза.

"Первый человек из ПНОИ, который появился на горизонте в моей судьбе. Она говорит, что следит не за мной. Но в чем ее нынешняя миссия? Почему именно сейчас она прилетела сюда? Что ей нужно от меня? И чем закончится этот странный визит?"

Послышались голоса Руны и Эвды. Линда открыла один глаз и снова его закрыла.

- Чем все это закончится? - сказала она, не открывая глаз, шепотом, прочитав мысли Динга. - Там, где я появляюсь, немедленно начинаются страшные и опасные приключения... безумные трагедии... потрясающие открытия...

Тут она дико завизжала как кошка, мгновенно вскочила, толкнула Динга в грудь, так что он упал в воду, и бросилась в Море, окутанная тысячью брызг.

Бедный Динг, ударившийся о камень, оглушенный, перепуганный, только подумал: "Вот это девчонка!"

 

13.

 

Станция напоминала древний космический корабль. Не думавшие о красоте конструкторы не позаботились убрать связки проводов и трубы под обшивку и они как змеи тянулись вдоль стен. Всюду в коридоре на полу валялись металические и пластмассовые детали, о которые можно было легко споткнуться, и разный мусор.

Двигались осторожно, освещая каждый шаг.

Со скрипом открыли дверь. В куцем помещении на полу рядом со стойками мощного по тем временам компьютера лежал мертвец. Оскал черепа производил жуткое впечатление. Фуражка с золотой кокардой откатилась в сторону. Груда полуистлевшей бумаги высилась на столе. Часть упала на пол…

- Как ты думаешь, Вэн, отчего он погиб?...

- Возможно, от яда: видишь, там валяется маленький шприц, выпавший из его руки… Самоубийство? И что это за локатор такой? О его существовании тут никто и не подозревал.

- Возможно – это часть таинственной системы, носившей название «Обруч», - сказал Юнь, поднимая листы бумаги. – Я уже встречал эти документ…

 

«Особо секретно».

Информация участникам расширенного заседания Совета Международной космической программы

 

Как известно, в середине 80-х годов ХХ века правительствами СССР и США была начата совместная программа исследований космического пространства…

На первом этапе решено запустить орбитальную станцию «Мир» – данное обязательство взял на себя СССР – и вести работу на этой станции совместно. (Осуществлено).

Так же решено начать разработку «космических челноков» космических кораблей многоразового использования: программы «Спейс Шатл» США и «Мрия» СССР. (В США осуществлено, в СССР находится в стадии завершения).

После отработки взаимодействия в космосе, на базе станции «Мир», планируется совместное строительство нескольких международных космических…

Некоторое время назад двое русских космонавтов, работающих на станции «Мир», получили радиосигнал на русском языке, поступивший со звездолёта внеземной цивилизации с предложением войти в контакт. В сообщении, поступившем с данного звездолёта, подчёркивалось, что контакт пока предлагается только экипажу «Мира», контакт же с руководством СССР и США будет возможен только после этого. Если же космонавты передадут данную информацию на Землю, то контакт не состоится вообще. Экипаж станции «Мир» принял это условие и вступил в общение с пришельцами.

Внеземной звездолёт пристыковался к станции «Мир» непонятно как: то ли он был оснащён соответствующим стыковочным узлом, то ли пришельцы умеют делать универсальные стыковочные узлы. Советским космонавтам были переданы ряд печатных, фото, аудио и видео документов. Документы были на русском и английском языках и адаптированы для воспроизведения нашей аудио и видео техникой…

 

- Ну, конечно, – сказал Юнь, - это старинный документ о первом контакте с Иридой, которую еще называют Зирдой, оставшийся засекреченным. Его обнаружили двадцать лет тому назад в подземном бункере в Москве. И именно он стал главным аргументом в пользу новой экспедиции на звездолете «Аристон». Вэн, что особенно интересно: в Москве нашли всего лишь копию этого документа, а здесь – подлинник с собственноручной подписью генерала Громова. Кстати, не он ли перед нами? На мертвеце форма генерала СССР. Интересно, в чем причина его самоубийства?

- Похоже, мы нашли и все остальные материалы с Ириды, - сказал Вэн. - Когда Совет АГР принимал решение об экспедиции на «Аристоне», возникло мнение о возможности фальсификации. Теперь, Юнь, мы знаем, что это не подделка. И это означает – худшие опасения начинают сбываться…

- Необходимо срочно связаться с внешним миром.

- Связь не работает. А если отойти от локатора в такой буран хоть на 10 шагов, сразу же заблудишься. И главное – когда мы выберемся к станции, невозможно будет указать его точные координаты. А поиски могут занять немалое время. Остается одно – ждать. И голодать.

- А заодно познакомимся с документами.

 

14.

 

Жара не спадала. Тени стали длинными, солнце склонилось к Старому Вулкану. Все собрались у костра.

Руна взяла старинный музыкальный инструмент с изогнутым грифом, и запела чистым высоким голосом:

               В один ненастный день, в тоске нечеловечьей,
               Не вынеся тягот, под скрежет якорей,
               Мы всходим на корабль, и происходит встреча
               Безмерности мечты с предельностью морей.

 

- Старая матросская песня, - кивнула она.

И продолжала:

               Но истые пловцы - те, что плывут без цели:
               Плывущие - чтоб плыть! Глотатели широт,
               Что каждую зарю справляют новоселье
               И
даже в смертный час еще твердят: - вперед!

 

- В сине-розовом спектре, - прокомментировала Линда.

- И - в золотистом, - добавила певица.

- Знаешь, Руна, - сказал Динг. - Я никогда не слышал этой песни, но, мне кажется, - знаю ее с детства... которого совсем не помню. Может быть, моя неизвестная мне мама пела ее над моей колыбелькой? Да и была ли колыбелька-то.

Динг осекся, увидев, какими странными темными, внимательными глазами смотрит на него Линда.

- Я обещала рассказать то, что моя наука знает о человеческой памяти, - сказала Эвда. - Пришла пора выполнить обещание.

Руна отложила свой музыкальный инструмент, опустила голову на колени Дингу и обвила его шею руками, подобно древнеегипетской лире.

- Так вот, - продолжала Эвда. - В пятом периоде ЭРМ жил великий психолог Фрейд. До Фрейда психологии, по сути, не существовало. Он первый создал такую же карту психики, как географ создает карту поверхности Земли. Теперь мы знаем, что как земной шар, так и психика человека похожи на слоеный пирог. Под поверхностным слоем, называемым "сознание", таится целый "подземный мир", редко оказывающийся на поверхности - мир подсознания. Он тоже делится на слои, и в нем есть свои континенты, так называемые инстанции.

Путем простых экспериментов Фрейд надежно доказал реальность подсознания, но так как главное его содержание оказалось связано с темой сексуальности - в то время многие были шокированы и отказывались верить Фрейду.

- Я слышал, - сказал Динг, - что другой великий ученый того времени, Эрф Ром считал Фрейда "буржуазным ученым", что означало в те времена наинизшую оценку...

- Эрф Ром жил в условиях тоталитаризма, и поэтому не мог ознакомиться с основными трудами Фрейда. Эти труды были запрещены в его стране.

- Запрещены научные труды? Как такое возможно? - вскричали одновременно Руна и Динг.

- Это было, друзья мои. И никто иной, как Эрф Ром назвал время, в котором он жил, веком Лжи. Хотя в СССР в двадцатом веке было репрессировано около 50 миллионов человек (точную цифру установить невозможно), причем 15 из них при этом погибли, простые граждане ничего об этом не знали… Но я продолжаю.

Человеческое подсознание ЭРМ - темный и непрозрачный мир. Но, тем не менее, Фрейду удалось увидеть в его глубине контуры такой инстанции как "ОНО". Название необычное: оно связано с тем, что в человеческом языке нет слова, соответствующего этому явлению. Когда в обычной жизни человека ЭРМ "ОНО" как-то проявлялось, он испытывал ужас иррационального, неназываемого, непознанного.

Другая инстанция - "СВЕРХ-Я". Это - скрытый в душе повелитель, проявлявшийся как совесть или глас Бога... Добавлю, что в обычной психике человека нашего времени инстанций, о которых я говорю, - нет.

- То есть, нет совести? - спросила Линда.

- Совесть есть. Но она не основана на страхе перед "СВЕРХ-Я".

- А причем здесь память?

- Как известно, человек ничего не забывает. И можно вспомнить любые свои переживания. Образно говоря, раз увидев какое-то деревце, можно потом восстановить этот зрительный образ с первоначальной четкостью так, что возможно даже пересчитать все его листочки... Но у человека часть памяти проваливается в подсознание: все неприятные переживания и образы, связанные с ними ассоциациями, тормозятся. Причем это только полезно: так психика защищает себя от неприятных переживаний. Да будет вам известно, мозг человека рассчитан на радость. Радостные стимулы резко активизируют работу мозга, а негативные - тормозят, уменьшают активность. Так что если вы хотите быть активными - создавайте радость себе и окружающим людям: от них радость вернется к вам по принципу зеркала.

- Как это верно, Эвда, - сказала Руна. - Ты просто открываешь мне меня саму. Я такая и есть. Если меня порадовать, похвалить, я готова к действию, если же огорчена... приходится пользоваться внутренними запасами радости!

- А они у человека не бесконечны, - подытожила Эвда. - Но продолжим. Сейчас я скажу вам то, чего не знал Фрейд, и что открыл позднее замечательный философ Езу Крам. Дело в том - внимание Динг! - что "ОНО" не является чем-то врожденным. Нам это легко понять, потому что хотя наши генотипы почти точно совпадают с генотипами людей ЭРМ (за исключением исправленных недостатков, примерно 0,01 процента всех генов) никакого "ОНО" у нас нет. "ОНО" возникает в детстве в условиях специфической авторитарной системы воспитания ЭРМ. Фрейд назвал этот фактор "принципом реальности" и считал вечным. На самом деле это всего лишь всеобщая система подавления ребенка в детстве. Стоило убрать это, как "ОНО" исчезло. Одновременно человек "вспомнил" свое детство вплоть до момента рождения и даже многие помнят свои эмбриональные переживания.

- Я вот, например, прекрасно помню, как грызла деснами – зубов-то еще не было! - ногти в жуткой темноте и тесноте... - сказала Линда.

- И я тоже что-то припоминаю... Хотя мои воспоминания начинаются в основном с момента рождения... - добавила Руна. - Я помню только, что в последний момент перед рождением чуть не задохнулась, потому что я была уже большая, а рядом была плацента... Я чувствовала, что погибаю, и стала падать в какую-то трубу...

- А я... я ничего не помню, - сказал Динг. - Почему?

- Потому что у тебя, Динг, сформировано классическое "ОНО", - сказала Эвда Наль. - Ты - человек эпохи ЭРМ. И нам следует понять, как это произошло.

 

15.

 

Юнь решил наладить древнюю воспроизводящую аппаратуру: все аккумуляторы станции давно сели, но можно было попробовать подключить те микроисточники, которые они взяли с собой. Юнь, хорошо знавший старорусский язык, начал разбирать бумаги на столе и на полу.

- Смотри-ка! – вдруг негромко воскликнул он. – Предсмертная записка Громова.

«Люди! Если вы еще существуете, а это так, если вы читаете эту записку, срочно действуйте! В этих шкафах вы найдете неопровержимое доказательство тому факту, что человечеству грозит смертельная опасность.

Я ухожу, бессильный что-либо сделать, покидаю мир, не желая принять страдания неизбежной голодной смерти. Все, что я мог сделать – это сохранить в секрете информацию, с которой вы познакомитесь вскоре, или уже познакомились, и которая могла вызвать смертоносную панику, если бы была рассекречена.

Вкратце моя история такова. В 1984 году, я продолжал руководить сверхсекретной программой «Обруч» под эгидой КГБ СССР. В тот год нам стали известны новые чудовищные подробности. Звездолет Лесной Груди (Ириды) передал сообщение о сражении иридианцев с некоей ужасающей цивилизацией, самоназвание их - «вечные» (на их языке «корны»), опустошившей до этого, по словам иридианцев, половину Галактики. Причем Лесная Грудь потерпела поражение. Этой цивилизации больше не существует. Вооруженные силы Земли не смогут сопротивляться захватчикам: мы находимся на гораздо более низком техническом уровне. Но настоящий ужас состоит в том, что Земля уже засечена  «вечными». Более того, на Землю ими каким-то непонятным образом доставлен некий «предмет Х». Описания этого предмета нет. Известно только место, где он сброшен на Землю: это остров Ява.

Что это за предмет, в чем его назначение, зачем он был доставлен сюда и когда начнется его «миссия» - все это иридианам не известно. Их звездолет, передав это сообщение, улетел к  Ириде, надеясь, что кто-то из их соотечественников уцелел и нужна помощь.

Получив такие сведения, я обратился к руководству страны и имел беседу с Генеральным секретарем КПСС Константином Черненко. Он принял меня в больнице, т.к. именно в тот момент резко ухудшилось его здоровье. Он отнесся с пониманием к сообщенным ему сведениям. Более того, они произвели на него огромное впечатление. Через несколько дней он скончался.

Только летом 1985 года мне удалось получить аудиенцию у нового Генерального секретаря Михаила Горбачева. К сожалению, встреча была короткой, Генеральный секретарь ранее не был посвящен в детали операции «Обруч», и мне не удалось убедить его в серьезности сложвшейся ситуации. Он предложил получить консультацию группы ведущих астрономов. Когда я сказал, что рассекречивать эти данные крайне опасно, потому что это может вызвать панику, он прочитал мне лекцию о гласности и в конце предложил на несколько лет законсервировать программу. Что и было сделано.

Понимая необходимость принятия неотложных мер по поиску «предмета Х», мы с моими коллегами предприняли попытку государственного переворота. Это произошло 19 августа 1991 года. Мы посетили Генерального секретаря в Крыму, где он находился на отдыхе. Выслушав нас, он заявил, что не верит ни в каких пришельцев, и что наши действия могут привести страну к катастрофе. И тут он был прав. К сожалению, бездействие также грозило катастрофой, причем значительно большей…

Защитники законности собрались у Белого Дома, а среди военных возник раскол. Часть выступала за штурм, другие не решались взять на себя ответственность за расстрел простых людей. Победили вторые. Толпа штурмовала правительственные здания на Старой площади, повалила памятник Дзержинскому перед зданием КГБ. В этих условиях под моим руководством весь архив «Обруча» был эвакуирован сюда, на северную локаторную станцию «Обруч-115В». Часть копий менее значительных документов, однако, осталась в подземном бункере в Москве.

Я вынужден был бежать. Мне удалось загрузить архив в вертолет вооруженных сил, я один вел его и удачно посадил рядом с локатором. На этом моя миссия закончилась. Пути назад нет.

Люди! Во имя разума и добра найдите «предмет-Х» и обезвредьте его!

 

Генерал А.П.Громов, 17 сентября 1991 года.

 

-  Ситуация меняется, Вэн. Информация, которой мы владеем, может понадобиться срочно. Это удивительно, что за прошедшие столетия с Землей ничего не произошло. Но мне это все напоминает часовой механизм. И часы идут. Прошли века, но как раз именно это означает, что завод подходит к концу. И дорога каждая минута. Я предлагаю следующий план: копируем все самое важное, затем пытаемся добраться до станции, откуда свяжемся с АГР.

- Увы, Юнь. Моя нога не действует. Мне придется остаться здесь.

- Я не могу тебя оставить: поиски локатора при неизвестных координатах и непредсказуемой погоде могут занять слишком много времени. Я повезу тебя с собой. Потребуются самодельные санки из деталей, которых тут набросано очень много. Пойми, Вэн, до станции всего час или два пути. Не бойся – когда мы отойдем от локатора на пару километров, заработает компас. С пути сбиться невозможно.

- Хорошо, Юнь. Ты прав. Попробуем пробиться сквозь буран.

 

16.

 

- Динг, я должна сказать тебе что-то очень важное.

- Да, Руна.

- Я чувствую, что тебе плохо. Тебе кажется, ты остался один. НО ЭТО НЕ ТАК, Динг! Посмотри на меня. Разве для тебя я только игрушка? Только забава? Разве ты хочешь, чтобы я стала Русалкой, как та девушка, та статуя, которую ты увидел ночью?

Руна хотела было заплакать, но вовремя вспомнила о том, что она – женщина ЭВК. А значит…

- Я пойду, поплаваю, - сказал Динг. - Мне надо побыть в одиночестве. Прости, Руна.

- Хорошо. Я буду ждать. Не заплывай далеко – штормит.

Динг пошел к Морю. Темнота уже спустилась на землю, облака закрыли звезды. Волны набегали длинными полосами и ложились на берег, словно руки пианиста на клавиши. Динг зашел в воду и поплыл. Вода была холодна, и мысли Динга постепенно прояснились. Перед его мысленным взором промелькнули дни учебы, друзья, менторы… Он попытался пробиться в прошлое, раньше, еще раньше – но тут ватная пелена закрыла его память где-то на отметке трех лет отроду. Ничего! Полная пустота! Будто и не было тех лет.

- Бесполезно! – думал Динг. – Сколько ни пытайся пробиться в закрытые зоны памяти, то невозможно…

Отчаяние охватило Динга. «Проклятое «ОНО». И ведь неизвестно, как «ОНО» потом проявится. И сколько зла наделает, если возьмет надо мной верх… Зачем, зачем меня послали в этот мир? В чем моя миссия?! Разведчик? Диверсант? Провокатор? Нет, не бывать этому. Лучше умереть, чем предать мир, ставший мне родным, моих учителей, друзей, Руну…»

Он плыл уже долго, около часа. Берег уже давно скрылся в пелене тумана и в темноте
И
вдруг сквозь шум волн Динг услышал крик о помощи. Он немедленно поплыл в ту сторону, сделал несколько гребков и обнаружил Линду…

- Линда? Как ты здесь оказалась?

- Элементарно, я чувствую твой тепловой след… Динг, помоги, мне почему-то стало плохо… Может, сердце… вот, вырвало, прости, пожалуйста…

И кудрявая головка Линды ушла под воду.

- Эй! Ты куда? Не сметь тонуть! – крикнул Динг.

Динг заработал руками и ногами, схватил Линду под мышки и потащил к берегу…

Через некоторое время измученный Динг выволок Линду, так и не пришедшую в себя, на берег, куда уже бежали Руна и Эвда с вечным медицинским чемоданчиком в руках. Они хотели было уже делать Линде искусственное дыхание, но та пришла в себя, перевернулась, извергла изо рта потоки воды, встала на ноги и сказала, обернувшись к Дингу:

- Со мной все в порядке. Уберите пневмошприц.

И пошла, слегка покачиваясь в сторону палатки, которую они с Эвдой установили еще днем.

- Ну что ж, - сказала Эвда. – С точки зрения медицины у меня к ней вопросов нет. Может быть, последуем ее примеру – пойдем спать? Сон – лучший доктор, в наше время медицина это окончательно доказала.

Руна обняла Динга и увела его в темноту. Эвда, замешкалась у костра. Она тихо пробормотала: «Чтобы Линда почувствовала себя плохо в Море? Это невозможно. Тут что-то не то…» Она зашла в палатку. Линда спала, чуть посапывая, как здоровый ребенок. Но, почувствовав взгляд Эвды, открыла глаза, и сказала:

- Да, Эвда. Бывает трудно… Работа моя такая… Ведь он мог и утонуть…

Тут она окончательно закрыла глаза и провалилась в такой глубокий сон, что даже если бы выстрел раздался над ее ухом, она бы уже не повела бровью.

Эвда вышла из палатки. Шумели волны. Шумели листья. Но где-то за всем этим шумом и гулом, чуткому уху Эвды слышался негромкий разговор…

 

17.

             

- Руна, - говорил Динг, - я не вижу выхода. «Закрытая зона» моей психики может стать активной в любой момент. Я понимаю теперь, почему ПНОИ следила за мной – это естественно и разумно. Но я не робот. Я человек, обладающий диалектическим мышлением, прошедший тренинги человека ЭВК. Если мои знания и навыки обратить во зло, я стану чрезвычайно опасен, я смогу причинить огромное количество несчастий, и никакая ПНОИ не сможет мне помешать.

- Динг, но ведь не каждый человек ЭРМ становился преступником…

- Но они боялись. Они находились под прессом страха, под надзором внутреннего авторитарного Родителя, «СУПЕР-ЭГО»… Но и те, кто добивался безнаказанности, например, цари древности, - о, они творили невероятные преступления… И что с того, что я потом буду переживать раскаяние? Нет, Руна, ты не должна меня останавливать – и не должна идти моей дорогой…

- Я – твоя тень, твое отражение в зеркале. Динг. Я не могу без тебя жить…

- Можешь и должна, Руна…

- Динг. Тогда мы уйдем вместе.

- НЕТ!!! – раздался громкий женский голос – НЕТ!!! ВСЕ НЕ ТАК, ВСЕ ГОРАЗДО ЛУЧШЕ!

Перед ними в посверкивающем в темноте серебряном платье, словно добрая фея, стояла Эвда Наль.

- Руна! Динг! Вы игнорируете «фактор Эвды Наль». Неужели я, Главный Врач Внешнего Кольца, приехала сюда, чтобы загорать и отдыхать? Может быть, вы думаете, что я приехала сюда, чтобы ловить бабочек? Знайте, Динг и Руна – цель моего приезда: вернуть Дингу память о его детстве. И я смогу сделать это.

Да, Динг, ты много раз пытался пробиться к этим воспоминаниям. Они очень глубоко закопаны… Ты не сможешь в одиночку вспомнить все то, что запрятано там. Главное – ты стучишь не в ту дверь. Ты хочешь пробиться в подсознание, уходя все глубже в прошлое. На самом же деле вход в «ОНО» с противоположной стороны: сначала придется приподнять гораздо более древние слои памяти, те осколки, что издревле называют памятью генов… Осознав себя своими предками, ты откроешь заветную дверь, и твое детство откроется. Только помни, Динг, это может принести тебе большое страдание… Готов ли ты?…

- Я готов, Эвда. Ты – волшебница. Я бесконечно верю тебе.

- Эвда! – Руна кинулась к ней на шею.

- Ах ты, моя родная! Ты самая добрая девочка на свете! Знаешь что? Я подарю тебе мои серебряные башмачки.

И Эвда сняла со своих ног маленькие туфельки. Было совершенно непонятно, как можно надеть эти туфельки. Тем не менее, Руне они пришлись как раз впору…

- А теперь, Руна – загадай желание.

- Я бы хотела взлететь… как в старой сказке...

- Я так и знала, - сказала Эвда.

И Руна взлетела. На целых три метра. И медленно опустилась прямо в объятия Динга.

- Небольшое колдовство не помешает, - пробормотала Эвда.

- Ах, боже мой, что будет говорить княгиня Марья Алексевна?! - сказал вдруг Динг.

- Что-что?

- Не знаю, само сказалось…

- Само ничего не говорится, Динг… Дело в том, что ты УЖЕ начал вспоминать. Это фраза из древней-предревней русской комедии. Мне посчастливилось ее прочесть в юности, а потом это произведение – и притом совершенно напрасно – изъяли из обязательной программы.

- А статуя Русалки – это тоже из далекого прошлого?

- Совершенно верно. Ты, Динг, просто талантлив на такого рода воспоминания. На это-то и вся моя надежда…

- Извините, что я вмешиваюсь, но как… я… взлетела? – спросила потрясенная Руна.

- Ничего особенного. Магнитные антигравитационные туфельки для воздушных танцев… Все. Я пошла. Завтра нам предстоит нелегкий день.

Эвда ушла, а Руна и Динг долго сидели, не в силах промолвить ни слова.

 

18.

 

Юнь двигался с большой скоростью, практически без устали работая лыжными палками. На коротком привале он, посмотрев внимательно на серое лицо Вэна, страясь говорить громко, чтобы голос его был слышен сквозь завывания ветра, с тревогой спросил:

- Как самочувствие, Вэн?

- Сойдет, – ответил тот.

- Освободи штанину, я сниму боль.

Юнь обхатил ладонями лодыжку Вэна и наклонил голову, так что волосы упали ему на лоб. Потом он поднял глаза, и в них светилась удивившая и даже испугавшая Вэна психическая мощь.

- Боль прошла, Юнь. Где ты всему этому научился?

- Это долго объяснять, Вэн. Практически я не учился. Эти способности достались мне по наследству.

- Природная одаренность?

- Не совсем. Несколько лет тому назад мне вместе с большим количеством крови передалась наследственность одного человека. Чтобы спасти меня он пожертвовал своей жизнью.

- Вот как. Это, наверно, уникальный случай. Скажи, а что еще передалось тебе в качестве такого наследства.

- Очень многое, Вэн. В том числе большие объемы генной памяти, многообразные способности, знания, - в общем практически все. Большая научная проблема состоит в том, каким образом все эти объемы информации органично соединились с моей исходной личностью. Эвда Наль, один из самых лучших психологов, объясняет это нашим латентным, т.е. скрытым генетическим родством.

- Очень интересно. Ничего этого не знал.

- Да, интересно. Но – вперед! Нас уже начало заносить снегом.

И вновь началась гонка в полутемноте среди снегопада и завывания ветра.

Вскоре как из-под земли вынырнул фрагмет станции «Зонд СП-315».  Автоматически отодвинулся люк и два друга буквально упали в теплоту ее внутренности. Сняв теплую одежду, они не позволили себе даже пятиминутного душа – не спавшие, голодные, безумно уставшие, они бросились к аппарату связи.

- Вызываем Центр Экстренных Сообщений! Вызываем Центр Экстренных Сообщений! – с завыванием заговорил Вэн.

- Ребята, спокойно, мы тут, - ответил им тихий баритон оператора.

- Мы обнаружили неизвестную локаторную станцию конца ЭРМ. В ней – труп генерала Громова и полностью сохранный архив операции «Обруч». Из материалов, насколько мы поняли, следует, что Земле грозит смертельная опасность.

- Секундочку. Подключаю центральный портал АГР.

- Мы сделали копии с важнейших документов и видеозаписей, - продолжал Вэн, - передаем вам кристалл. И еще. Мы безумно устали. Кроме того, у меня сломана нога. Имеем ли мы право на отдых?

В комнате появился «видеопризрак»:

- Приветствую вас, я дежурный по «Горю и Радости». Мое имя – Лон Таг. Я оценил колоссальную важность ваших находок. Но экстренное заседание Совета произойдет не раньше, чем через час. Так что спокойно отдыхайте… Кроме того, как я понял, предыдущая пауза составляла несколько веков, не так ли?

Лон Таг мягко улыбнулся и пропал.

Вэн решил начать с еды, а Юнь нацелился в душ.

- Послушай, - спросил Вэн. – А как звали того человека, ну, который подарил тебе жизнь, кровь и свою память?

- Дар Ветер, - ответил Юнь и в его памяти словно бы закрутился древний кинофильм.

 

 

 

 

 

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

 

ЛЮТА КАК ПРЕИСПОДНЯЯ…

 

Уж так заведено,

Что гаснет черепаха неба.

Закатывается солнце,

Как глаз за веко.

Птицы улетают.

Последний гаснет отсвет.

О, Хронос!

…Лишь пепел в скудельнице дырявой

Да мысли, вечности подруги, -

И это все, что остается

от нас?!..

 

 

1.

 

Пугающе-яйцеобразное солнце поднялось над  горизонтом. Веда, растерявшись, почувствовала  тревогу. Наверно, как и женщины далеких эпох.  Интуиция говорила: солнце должно быть круглым.

Она сразу же вспомнила: тут так всегда, каждое  утро. Смутившись, она улыбнулась: в жизни женщины  ЭВК редко теряют привычный контроль над эмоциями,  вошедший в привычку. Но бывают моменты, когда  происходит что-то необычное, и именно в такие  секунды Веда чувствовала великую связь поколений,  единство всех женщин в истории человечества.  «Может быть, это причастность к образу Изначальной  Богини? Астарте? Афродите? Венеры? Нет, - снова  улыбнулась она.к образу трусливой девчонки,  испугавшейся мышей!» 

Между тем солнце бытро поднималось над пустыней. Полуразрушенный храм древних времен напоминал,  скорее, осколки камней, разбросанных каким-то  Циклопом, чем творение человеческих рук…  Сине-зеленые кусты саксаула постепенно светлели… 

Веда Конг, историк первых цивилизаций, часто  проводила утро одна у этих стен. Она любила эти  минуты одиночества, когда можно было попытаться  соединиться душой с теми людьми, которые жили здесь  три с половиной тысячи лет назад…

Обычно «на  раскопе» - так говорили со старых времен, с пятого  периода ЭРМ – работало несколько человек. Но  сегодня все остались на станции – встречать  пополнение, новых членов экспедиции, которые будут  работать всю осень и начало зимы. Будет праздник –  девушки приготовились к танцам, все как всегда на  протяжении тысячелетий...  А где-то «на большой земле» празднуют праздник  мужчин - День Геракла, осеннее равноденствие.  Мужчины соревнуются в силе, красоте тела. Юноши  отчитываются о своих подвигах, дающих им право  называться настоящими мужчинами. Ну а здесь все  по-другому, очень скромно. Участники партии -  новые и старые - просто соберутся у костра,  почитают стихи, споют любимые песни, потанцуют,  может быть, посмотрят стереовизор.

Сейчас, утром,  все занимаются личными делами... И Юнь, ее юный  почитатель, например, штопает свои джинсы. Ему бы  добыть новые, но он принципиальный аскет. А Веда решила это утро отдать работе. Она наметила  изучить одну древнюю мусорную яму.

Хорезмийцы, как  и все люди древности до тех пор, пока в Век  Упрощения Вещей не придумали вакуумный  уничтожитель мусора («вум»), все ненужные вещи  выбрасывали в специальные ямы, впоследствии  ставшие важным источником археологических находок.  Храм-на-горе, сгоревший в 4 веке до новой эры по  летоисчислению ЭРМ, исключением не был: все его  помойки были тщательно изучены предыдущими  исследователями, все, кроме той небольшой рядом с  местом, где была древняя кухня – ее Веда  обнаружила несколько дней назад… 

Веда сняла сарафан и подставила солнечным лучам и  так уже загорелое гармоничное тело. Она  почувствовала себя маленькой девочкой в сравнении  с огромными стенами Храма.  «Быть девчонкой, так уж до конца», - решила она и  прошлась колесом по площадке  раскопа. Еще несколько диковатых «па»  гимнастического танца, и запыхавшаяся Веда села на  коврик для статических упражнений. 

Хорезмийская женщина, подумала Веда, очень бы  удивилась, если бы ей удалось хоть через щелочку  времен увидеть ее гимнастику на том месте, где в далекие времена проводились  магические обряды и Мистерии Солнца-Огня…  Человеческое тело в те времена считалось нечистой  субстанцией. «Зеркала отвратительны, так  как удваивают сотворенное», - вспомнила Веда  древнее гностическое высказывание. Но  тренированное многолетней гимнастикой потемневшее  от загара тело Веды было прекрасно и только  выиграло бы от «удвоения» в зеркале или… в  ребенке. 

Закончив упражнения, родственные древней йоге,  стойкой на голове, Веда взяла «лазерную лопатку» и  приступила к работе. 

«Снимем верхний слой породы. Вот он – горелый  слой, черная полоса страданий и смерти живших тут  когда-то людей, погибших от мечей и копий  захватчиков, от того самого огня, которому они же  и поклонялись  А это что?» 

Веда увидела на расчищенном участке стены какое-то  отверстие. Очевидно – древняя печь. Она испытала  искушение сразу запустить в отверстие руку.  «Нельзя, - тут же сказала себе она, - можно  повредить что-нибудь…». Снова заработала «лазерная  лопатка». 

Какая-то тень холодом упала ей на спину. 

- Веда! – вдруг услышала она радостный голос. 

Она обернулась. Перед ней стоял Дар Ветер,  астронавт, Ангел Неба, как называла своего  любимого Веда. Бывший руководитель космическими  станциями Внешнего Кольца уже лет десять тому  назад ушел с этого поста, где его сменил Мвен  Мас, прославившийся знаменитым экспериментом по межгалактической связи через 0-пространство, закончившемся катастрофой, но открывшем человечеству путь в бескрайние дали Космоса.

Дар был крупным, мускулистым, но, тем не менее,  изящным при всей своей могучей силе человеком. Дар напоминал массивную греческую статую, изображавшую какого-нибудь Дорифора или Диадумена. Он стоял в  красном тренировочном костюме, как бы спустившийся  из поднебесья… 

- Веда, здравствуй! Как ты красива в лучах этого  красного утреннего солнца! 

- Дар! Откуда ты? Надолго ли ты сюда? Ты никогда  не упустишь случая сказать женщине приятное 

- Только на один день. Завтра снова – на Япет: там  что-то намечается очень необычное…

Дар Ветер... Вот уже десять лет она любит этого  человека, и знает, что он тоже любит ее. Но, как  поется в одной старой песне: «Хоть Бога к себе  призови, разве можно понять что-нибудь в любви?»  Так и Ветер. Он неуправляем. Разве можно управлять  ветром? Его интересы обширны, дела требуют  присутствия в самых разных концах планеты, а  нередко - и за ее пределами.  Но всегда  Веда всегда остается для него единственной и главной. Она не может, не имеет  права упрекать его. Дар Ветра можно либо принять,  либо отвергнуть. Но только целиком. Впрочем, разве  так нельзя сказать о любом другом человеке? Но  самое главное - в ней самой, в Веде. Зная глубину  любви Дар Ветра, она каждый раз пугается как птица шторма, и не в силах отдаться полностью своему  чувству: а ведь только так возможно достичь центра  урагана, в котором «царит покой».

- Да ты меня слушаешь, Веда? 

- Погоди, Ветер. Одну минутку. Вот. 

Веда осторожно вытащила из темного отверстия  небольшой предмет… 

- Смотри-ка, - Дар Ветер с интересом присел с ней  рядом. – Похоже на небольшую кастрюльку… Ох, как  ужасно хочется есть! 

- Потерпи-потерпи… Видишь ли, много лет назад люди,  которые поставили в печь этот глиняный котелок,  тоже не смогли поесть: началась кровопролитная  битва. Те из защитников Храма-на-горе, которым  удалось выжить, вынуждены были бежать, забыв про  еду. И мы с тобой сейчас тоже забудем немножко про  еду, хорошо? Ненадолго. Только посмотрим, что в  этой, как ты сказал, кастрюльке… Ну-ка… А! Каша с  мясом птицы! 

Из котелка высыпались черные зернышки и две  маленькие косточки. Два человека повернули друг к  другу головы и засмеялись. 

- Еще немножко терпения - сказала Веда. – Хотя  наши современные археологические девочки и не  готовят варварской пищи из убитых птиц, но-о и они  могут удивить кое-чем запыленного космического  странника.

Она наскоро сняла кувшин с древней едой  голографическим фотоаппаратом, вновь положила  кувшин в отверстие печи и приблизила «лазерную  лопатку». Мгновенно печка была вновь засыпана  породой. И если бы кто-нибудь через некоторое  время пришел сюда, он не нашел бы следов работы  археолога. Все, что хранил памятник старины,  осталось на месте… 

Через несколько секунд две фигуры: крупная мужская  и изящная женская двигались между  зелено-голубых кустов по направлению к лагерю.  Синий сарафан Веды так и остался лежать на плитах  старинного храма.

 

 

 

 

 

2.

 

- Вот ваша одежда, госпожа Веда! 

Веда повернулась к вошедшему в холл юноше с  монголоидными чертами. Вероятно, его предки были  из Китая или Тибета… 

- Ты следил за мной, И Юнь? 

- Когда Вы разделись, я отвернулся, госпожа. 

Он и сейчас смотрел в сторону. 

- Ветер, это у нас такая игра… Я – госпожа, а И Юнь  – мой паж. Что-то из эпохи Древнего Китая… Или  Индии… 

«Мальчик влюблен в меня», - прошептала Веда одними  губами. 

«И юнь, июнь – летний месяц по-древнерусски, -  подумал Дар Ветер. – Ему нет и пятнадцати лет,  скорее всего, это его первый Подвиг Геракла а туда  же… Господи, какой красивый ребенок. А Веда… Она  на 40 лет старше…»

И Юнь посмотрел на Ветра, и что-то промелькнуло в  его глазах. Всего миг, но это не укрылось от  астролетчика.  Веда изящным движением надевала сарафан. И Юнь  стыдливо опустил глаза. Розовый румаянец, нежный  как теплый ветерок тронул его щеки.  «Он ревнует!» - подумал Дар. 

Ревность – чувство, неразрывно связанное с  собственническим инстинктом. Старая, древняя  власть над женщиной как предметом утоления  страсти… Это чувство прочно «зашито» в генных  слоях, его невозможно уничтожить ни технологиями  работы с генами, ни общественным воспитанием. Как  многие эмоции, ревность неразумна, в древние века  она приносила людям много страданий, но в ЭВК  человек привык побеждать разумом свои чувства,  устанавливать гармонию страстей и принципов.  Самоуправление стало второй природой человека.  Даже выражение эмоций постоянно контролируется. В  древние времена это назвали бы, наверно,  лицемерием. Но в ЭВК это не служило средством  обмана. Наоборот, правда чувств высоко ценилась и  никогда не скрывалась, но человек долгой  тренировкой учился владеть собой. Эта власть была  такой же обычной для человека ЭВК, что удивление  вызывали те моменты, когда чувство вырывалось  из-под контроля, как в древние времена… 

«Но как быть юноше, еще не изведавшему силу  страсти, не научившемуся беречься от ее  испепеляющих ударов? – думал Дар. – Страдания не  избежать… Он будет контролировать свои поступки,  но сможет ли справиться с ревностью, загнанной в  подсознание? Я должен быть осторожен с Ведой  Пусть мальчик думает, что наша любовь затихла,  прошла». 

Он протянул И Юню руку: 

- Я – Дар Ветер, астролетчик, командир Южной  Станции внеземного наблюдения на Сатурне. 

Видимо ревность и восхищение боролись в душе И  Юня. Но восхищение победило: 

- На Сатурне?! – воскликнул он. – В тех краях, где  работает команда знаменитого Мвена? Как бы я хотел  хотя бы на неделю попасть на спутники Сатурна! 

Он секунду помолчал. 

- Извините, вырвалось невольно. 

- Зачем же извиняться, Юнь? – сказал Дар. – Такая  непосредственность чувств – подарок юности. Когда  ты достигнешь моих нынешних лет, о, пройдет еще  немало времени, прежде чем это случится, ты, как и  я, будешь чувствовать себя сухарем в сравнении с  собой прежним. Не пожалеть бы… 

- Разве ты сухарь, Дар? – спросила Веда, знавшая о  глубине потаенных чувств Дара - Нет человека,  глубже тебя чувствующего любовь... 

«Зря она сказала так, - подумал Дар. – Еще один  удар по эмоциям Юня».  Но Юнь, казалось, не обратил внимание на сказанное  и, решив проявить вежливость, покинул холл. 

- Что на Станции? – спросила Веда, подняв голову  от клавиатуры. Она сидела в кресле у стола в тени.  Неприкаянный солнечный зайчик ударил ей в лицо.  Она смешно нахмурилась и попробовала отвернуться  Теперь свет пронизал прядь ее темно-золотистых  волос, сверкнул искоркой в темных глазах… 

«Если бы я был художником, - подумал Дар, - я  только бы и делал, что рисовал Веду. Все ее  черточки, волны волос, изгибы тела, каждое  выражение глаз… Великий художник – только половина  дела, нужна великая натурщица. Если художник –  собиратель красоты, то, боже мой, сколько красоты  пропадает каждый миг существования этой уникальной  женщины. А я все уезжаю и уезжаю. Может быть,  бросить все и остаться рядом с ней безмолвным  наблюдателем, обожателем? Вроде И Юня? Ухаживать  за ней, расчесывать ее волосы, носить за ней ее  вещи? Купать, как маленького ребенка в ванной и  укладывать спать, вспоминая ласковые колыбельные?  О ясное небо! Но кем я тогда буду в ее глазах? Она  и так, в особенности, в последнее время отдалилась  от меня...» 

Он вернулся к реальности. 

- На Станции? Все по-прежнему. Что-то намечается  на Япете. Ты ведь знаешь, все спутники связаны в  единую сеть. Так вот япетская экспедиция,  возможно, будет проникать внутрь Объекта. То есть  Япета. 

- Я слышала, но расскажи еще раз, подробнее… 

И Дар рассказал, все более и более увлекаясь, как  еще в шестом периоде ЭРМ люди заподозрили, что  Япет – спутник Сатурна, открытый астрономом  Кассини, имеет искусственное происхождение.  Сначала думали, что какой-то крупный межпланетный  корабль потерпел аварию и был захвачен земным  тяготением, потом предположили, что этот Объект  относится к типу так называемых Цивилизационных  Ковчегов, которые направленно посылает космическая  цивилизация Великого Кольца в случаях возможной  своей гибели. Только было неизвестно, какая именно цивилизация из погибших в далекие времена создала его.  Ковчеги – «твердые орешки» в прямом  смысле слова. Ни в ЭРМ, ни позже Япет не удавалось  «открыть» - стенки спутника чрезвычайно прочны. В  дальнейшем человечество, предупрежденное Великим  Кольцом о чрезвычайной опасности разгерметизации  Ковчегов, построило на Япете огромную и сложнейшую  систему безопасности. Она еще не была закончена,  хотя создавалась многие века, точнее было бы  сказать – тысячелетия, когда вдруг внутри Япета  началось какое-то движение…

- Что же это такое? – спросила Веда, с таким  интересом слушавшая Дара, что ее темные глаза  стали, кажется, еще темнее… 

Дар метнул взгляд в ее сторону, и сразу же утонул  в этих темных зрачках… Дар знал, что таково уж  устройство женских глаз, цель которых служить  извечной рыболовной сетью для взоров мужчин.  Некоторые женщины в прошлом специально расширяли  зрачки веществом под названием атропин. И он, как  всегда с Ведой, попался в эту сеть… 

- Ничего еще не известно, Веда, - сказал он, с  трудом выплывая на поверхность. – Ситуация может  стать опасной, но, скорее всего, не сегодня и не  завтра. Странные сигналы на дециметровой частоте,  напоминающие шум вьюги, продолжаются уже три  месяца. 

- Дар, - очень серьезно сказала Веда. – Я понимаю,  насколько это все важно для человечества:  опасность велика, как и надежда на новые открытия.  Это важно для всех. А значит – для меня и тебя. И…

Тут она запнулась. Дар попытался угадать, что она  хотела сказать, и это ему почти удалось. «…И –  нашего ребенка? Ясное небо, я не ослышался? Нет,  она ведь ничего и не сказала…»

Теперь Веда сидела к нему в профиль. Она взяла с  золотистого блюда небольшое румяное яблочко и  поднесла к губам. 

- Я пойду, приму йонный душ, - сказал Дар Ветер и  поднялся с кресла. – Ведь я прямо из элетробуса  побежал бегом на раскоп! Я грязный и потный как  выдра… 

Вошел Юнь.

- Госпожа, к вам гостья, - объявил он. 

- Спасибо, паж, - сказала Веда. – Спасибо, хороший  мой. 

Юнь расцвел как бутон розы.  В дверях Дар Ветер столкнулся с Юнем, и вдруг почувствовал, что какая-то рука что-то протягивает  ему. Оказалось, это была рука Веды.  Дар открыл дверь и широким шагом вышел в коридор.  И в этот день ему суждена была еще одна встреча. В  двух шагах от него, сияющая абсолютной красотой  стояла улыбающаяся Чара Нанди!  - Чара! – вскрикнул Дар, - Вот это подарок судьбы!

Чара же была менее скованна. Она порывисто обняла  Дара и трижды крепко поцеловала его  по-древнерусски в щеки. 

- Ты весь промок от пота, Дар, сними хоть ветровку! 

«Из огня да в полымя», - внутренне улыбаясь  подумал Дар. Чара Нанди была признанной королевой  красоты Южного и Северного полушарий.  Дар Ветер оглянулся на И Юня. Тот смотрел на все  это, открыв рот  Тогда Чара, чтобы не обижать мальчишку, крепко  поцеловала и его. 

- Мы еще встретимся, Чара, - сказал Ветер. – Я  только пойду приведу себя в порядок. Я с дороги… 

- Ладно, Ветер. Встретимся позже. Тут, кажется,  собирается народ у костра… 

Чара была подругой, не более чем подругой Ветра.  Они оба давно решили для себя все вопросы взаимных  отношений и согласно установили четкую их границу,  став даже ближе друг к другу по уровню  откровенности и взаимопонимания.  Когда за Чарой и Юнем закрылась дверь, в полутьме  коридора Дар Ветер поднес к глазам руку и раскрыл  пальцы. На его ладони лежало надкусанное яблочко.  «Кажется, мальчик ничего не видел», - подумал Дар.

Но он ошибался.

 

 

 

3.

 

Когда Дар Ветер вышел из-под мягких и приятно  щекочущих струек, заработала связь на ТВФ. Дар  немедленно подключился к заседанию Совета  Межзвездной Связи. Выступал Пур Хисс. 

- Я думаю, решение вскрывать Объект ошибочно.  Любое непродуманное действие в неподготовленной  ситуации грозит чудовищными опасностями... Может  быть, на Япете есть какой-нибудь сверхвирус,  который пробьет наши защитные кордоны и вырвется  наружу. И поставит под вопрос жизнь всего  человечества. Или что-нибудь еще. Мы не можем  рисковать существованием всего человечества! Вы  можете гарантировать, что мы выберемся из этой  переделки? Ты, Дар, или вы, Кин Бад? Нет, никто не  может обещать ничего наверняка... 

Автосекретарь гармоничным звоном передал слово  следующему оратору, Дину Весту. 

- Нет сомнений, что распиливать защитную оболочку Объекта опасно и для нас и для той информации,  которую мы можем внутри невзначай повредить. Всем  известно, что наш коллега Хисс чрезмерно  осторожен, но поймите, в сложившейся обстановке  другого выхода как ожидание - просто нет! 

- Вам слово, Ветер, - сказал председательствующий  Кин Бад.

- Дело не только в серьезной опасности, - начал  Дар Ветер. - Мы просто не имеем право вскрывать  объект механически, пока не понимаем, что он собой  представляет. Видите ли, если некий предмет много  тысяч лет молчит, а потом начинается какой-то  процесс, то это ведь что-то значит... К чему-то  это должно привести... 

- Вот именно! Вот именно! - почти закричал Пур  Хисс. - Вы меня НЕ ПОНЯЛИ! Я предлагаю уничтожить  Объект. 

- Уничтожить?! - воскликнул Кин Бад. 

- Ни за что! - сказал Дин Вест. - Во-первых,  опасность далеко не так велика, как это  представляется Пур Хиссу. Защитные сооружения ведь  уже почти готовы... 

- Почти! Почти! - воскликнул Хисс. - Никогда не  говори, что все сделано, если осталось сделать еще  хотя бы малость, сказал один древний математик.   

- Во-вторых, кто же согласиться уничтожить  творение неизвестной цивилизации ради того, чтобы  ощущать себя в безопасности? 

- Друзья! - сказал председатель Кин Бад. - Нас  смотрит большАя часть человечества, все сектора  Земли и спутниковые колонии. Давайте посоветуемся  со всеми! Как Вы знаете, это сделать очень просто.

На табло зажигались огни, почти все они были  красного цвета: Земля не давала разрешение на  уничтожение Объекта.

- Если вы хотите проводить всеобщий референдум,  вряд ли результаты будут иными, - подытожил Кин  Бад.  В этот момент тихо загудел зуммер космической  связи, и в свободном кресле возникло  голографическое изображение Мвена Маса.

- Я на станции Япета, - сказал он. - Я хочу  познакомить вас с удивительным сообщением.  Приготовьтесь удивляться и думать, друзья. Точные  измерения гравитационного поля вблизи Япета  показало наличие быстро меняющихся флуктуаций! Что  это может быть, мне не известно. И, насколько я  могу себе представить, этого не знает пока  никто... 

- Вот видите, - завопил Пур Хисс. - Никто не  знает! Надо немедленно уничтожать Объект!

- Успокойтесь, Пур Хисс, - сказал Председатель. -  Мы живем в эпоху ЭВК. Наши возможности неизмеримо  выше, чем, скажем, в начале космической эры. Да и  общество Земли, как Вы видели, высказалось за  сохранение Объекта. А теперь я хочу спросить Вас,  Дар Ветер. Что вы думаете? Каково ваше мнение? 

Дар, как обычно бывало в сложных обстоятельствах,  несколько секунд молчал, затем сказал тихим  стальным голосом: 

- Я считаю, что Объект должен быть уничтожен... 

В этот миг красные огоньки на пульте стали  заменяться зелеными... 

- Как? - вскричал Мвен Мас? Ты хочешь отказаться  от познания? 

- Уничтожен, - тихо повторил Ветер. - При  дальнейшем повышении уровня риска. Мы приблизились  к критическому значению, до него осталось еще  немного. И если бы речь шла о жизни каждого из  нас, то кто бы отказался рискнуть. Но в данном  случае мы подвергнем опасности все человечество.  Имеем ли мы, здесь присутствующие, принимать  решение, ставящее под угрозу жизнь детей, женщин,  миллионов жителей планеты и внешних станций в  угоду нашему инстинкту любопытства. Ведь этим  инстинктом обладает каждая обезьяна, даже каждая  собака. Мы, люди, должны позаботиться о других.  Ведь мы отвечаем за всех. 

Слова были сказаны тихо, но отчетливо. За ними  стояла удивительная сила духа, могучая воля  человека, прошедшего через ад космических  передряг. 

- Я предлагаю принять решение об уничтожении  станции в случае, если будет еще хоть одно  сообщение, ухудшающее ситуацию.  На табло количество красных огней сравнялось с  количеством зеленых. 

- Я согласен, - хмуро сказал Пур Хисс. - Все равно  я проиграю при голосовании. 

- Согласен с Ветром, - сказал посерьезневший Вест.

- Друзья, - сказал Кин Бад, - мне передали решение  АГР, оно сходно с тем, что говорит Дар Ветер.  Голоса людей на планете разделились, но мы  оказались едины. Решение принято, друзья. Будем  ждать.

ТВФ отключился.  Дар вновь зашел в ванную и «вылил» себе на голову  йонный душ самой холодной температуры, которая  только была допустима. Потом, стуча зубами,  выскочил наружу.  А в пустыне уже садилось солнце...  Его круглый красный шар медленно заходил за  барханы. Нижний край солнца уже коснулся веточек  редких кустиков саксаула. Постепенно темнело. В  зените зажглась первая звезда. Вега. Дара могли  вызвать в любую минуту, поэтому СДФ следовал за  ним по пятам. Но он понимал, что, скорее всего, в  ближайшие сутки, а может быть, и в ближайшие  недели больше ничего не произойдет.

 

4.

 

Дар услышал смех и голоса. Невдалеке горел костер.  Синеватое пламя почти несгораемых веток саксаула  бездымно скользило вверх. Молодые археологи читали  стихи и чему-то смеялись.  Дар подошел к костру почти одновременно с Ведой и  Чарой. За Ведой хвостиком вился ее верный «паж».  Чара несла толстую бутылку какого-то напитка. Уж  не алкогольного ли? Так и есть. Виноградное вино.  Ну, Чара есть Чара. Она наверняка что-то  задумала... 

Веда пожала руку Ветру: 

- Я смотрела твое выступление на Совете. Ты был  неподражаем. Переубедил все человечество... 

- Не все, только половину... 

- Друзья мои, - обратилась Веда ко всем  присутствующим. - Среди нас великолепная Чара  Нанди, лучшая танцовщица Земли.

Собравшиеся захлопали.

- Если хорошенько попросить, то Чара могла бы  показать свое искуство нам, здесь, у костра... 

- Просим! Просим! - закричала молодежь. 

- Танец, который я собираюсь танцевать, - сказала  своим низким голосом Чара, - очень старый, можно  сказать - древний. Его танцевали еще в ЭРМ и даже  раньше. Он произошел, наверно, от древних  магических эротических обрядов. Вы должны разлить  вино по чашкам (за неимением древних бокалов),  медленно пить его... Маленькими глоточками... А  Руна споет. 

Красивая темноволосая невысокая девушка  поклонилась. 

- Слова принадлежат одному южному поэту, - сказала  она. - То ли Тхакор, то ли Тхакр - с транскрипцией  трудности. Играй, пожалуйста, И, - сказала она И  Юню. 

Тот взял длинный инструмент с изогнутым грифом и  взял несколько звонких аккордов... Руна запела:

В час первого свиданья, первых ласк

бог Камадэва голоден и жаден, - 

Будь сдержан - второпях не раздави 

сладчайшей из чудесных виноградин...

Зажегся яркий луч фонарика, и к костру вышла Чара.  Она скинула плащ и осталась в сетчатом одеянии из  бус - морских ракушек. Медленные движения  напоминали ухаживание и согласие, объятия и  поцелуи, нежные ласки и стыдливое отвержение...

Одежду с меня он сбросил, 

пылая, шепча, смеясь, 

И власть над собой теряя, 

я дрогнула, я сдалась, -

Сдалась, разгораясь страстью, 

счастливейшая из жен, 

Не в силах ни дать согласья, 

ни ставить ему препон...

 

Дар Ветер хотел поднести чашку с вином ко рту, но  что-то заставило его поднять глаза на Веду. Она  смотрела на него пристальным заботливым взглядом и  едва заметно отрицательно качала головой.  И тогда Ветер понял, что то событие, которое  символизировало надкушенное яблоко, должно будет  произойти этой ночью...  Не просто близость, любовные игры: все  это у них было - нечто большее... Что именно?  Волнения последних часов, пронизывающее его  глубочайшее ощущения счастья, тревога за планету,  ответственность и забота - все это соединилось в  небольшой радужный шарик над головой, и он вошел в  одно из тех редких состояний, когда между ним и  другим человеком - сейчас это была Веда -  создавался канал ясной телепатической связи.

- Когда? - спросил он, не шевеля губами. 

- Сейчас, - молча ответила Веда. 

- Где? - спросил он. 

- Идем за Храм, туда, где могильник... - услышал он  в ответ.

 

5.

 

Когда Дар пришел в условленное место, в полутьме  он увидел одиноко сидящую тонкую фигуру в темном  платье. Это была Веда, неизвестно как попавшая  сюда. В первый момент Дар Ветру показалось, что  она воспользовалась телепортацией, что было не  слишком удивительно после пережитой им телепатии.  Но оказалось, что СДФ Дара начал искать хозяина, и  наскочил на Веду. Она уселась на него верхом и  опередила плутавшего в темноте Ветра.  Ветер обнял Веду, но она отстранила его. 

- Ветер. Все серьезней, чем ты думаешь. Это не  просто эротика, это не игра, мой хороший, мой  дорогой. Я не защищена. Я хочу ребенка. 

- Я знаю... 

Они помолчали. Где-то в тишине хрустнула ветка.  СДФ насторожился. 

- Какой-нибудь зверь? - спросил Ветер. 

- Тут много водится. 

- Включить защитное поле? 

- Не стоит. Говорят, это может плохо отразиться  на... зачатии. 

Снова долгое молчание. 

- Веда. А почему здесь, где могилы? 

- Древняя могила – символ вечности, непобедимости инферно. Жизнь сопротивляется инферно, каждый раз возрождаясь. Смысл Разума – победа над смертью. Разве это не ясно? Пойдем. 

Веда взяла Дара за руку и повела на вершину  невысокого холма. В самой верхней точке была  раскопана глубокая яма, древнее захоронение.  Внутрь вела деревянная лестница. 

- Теперь вниз, - сказала Веда. - Тут не меньше  трех метров в глубину. Знаешь, Дар, мы копали эту  яму очень долго... Докопали до самого дна. Думали,  что ничего здесь нет...

Веда ахнула, спрыгнув с последних ступенек прямо в  объятия Ветру. Он, воспользовавшись ситуацией,  крепко поцеловал ее в губы. 

- Нет, Дар, не сейчас. Подожди немного. Так вот.  Нам уже казалось, надо эту могилу зарывать, как  вдруг... - Веда сделала таинственное лицо.  - Вот тут, с краю оказалось небольшое отверстие в  глубину. Чуть-чуть раскопали еще - а там свод,  куда можно протиснуться даже тебе с твоими  мускулами. Не упади. Вот сюда. 

Они пролезли в узкую щель в небольшое  сводчатое помещение. Веда зажгла огонек.  На полу лежали два скелета. Больший принадлежал  мужчине, вероятно огромного роста. «Совсем как ты,  Дар», - сказала Веда. Второй - женщине, маленькой,  изящной. «А она похожа на тебя», - сказал Дар.  «Немного есть», - ответила Веда.  И она тихо засмеялась, так странно было быть  похожей на этот череп с огромными глазницами и  улыбающимися челюстями... 

На похороненных в далекой древности людях не было  никакой одежды. Между ними стоял маленький золотой  светильник.  Веда зажгла его и загасила фонарь.  В колеблющейся полутьме она сбросила платье. 

- Видишь ли, Дар, - сказала она. - Из этих двоих  кто-то умер первым. Не знаю, кто. Может быть - он,  может быть - она. Второй принял яд. Знаешь ли ты  древнее высказывание: «Сильнее смерти любовь?»

- Конечно, знаю, - пробормотал Дар. - В школе  учили. 

- Ты невыносим. 

- Да. 

- Я тебя – лю-блю. 

 

6.

 

Через некоторое время они выбрались наружу. 

- Ты чуть не раздавил скелет, - сказала Веда. 

- Нет, что ты, - я очень старался их не задеть.  Наши предшественники на пире любви и смерти... 

- Не покидай меня больше, Дар, - сказала Веда. – Я имею в виду – внутренне… 

- Ну конечно, теперь мне трудно будет без тебя. Ты  же меня заколдовала... 

- Во мне наш ребенок. 

- Откуда ты знаешь? Вероятность не равна единице. 

- Это тебе не учебник гинекологии, а живая  женщина. Я точно знаю, получилось это или нет. 

- Ты не совсем женщина, Веда. 

- Интересно. 

- Ты - немножко богиня. 

- Спасибо, приятно слышать от убежденного атеиста.

Они шли к зданию научной станции. Молодежь уже  разбрелась по комнатам, кое-где уже не было света:  там молодые археологи погрузились в крепкий  здоровый сон. 

- Знаешь, - сказала Веда, - это захоронение, где мы были... Оно  очень интересное. В середине - эта могила. По  окружности - двенадцать могил родственников. Там  не гробы, а сосуды с костями. Один сосуд  изображает куклу. Толстую такую женщину... А рядом  - ее ручки. Мы думали, что внутри, какие кости. А  там все съежилось - невозможно разъединить.  Пришлось применить тонкие компьютерные технологии.  Невероятно, что можно это все разобрать, а потом  так же назад сложить. Так вот оказалось - в сосуде  похоронен ребенок. Это значит - сосуд изображает  его мать, а в руках она держала другую куколку,  маленькую... 

- Веда! Ты плачешь? А где же воспитание женщины  ЭВК? Где владение эмоциями? 

- Я не женщина ЭВК! Я - просто женщина! Слабая  женщина, и мне нужно иногда поплакать... 

Они присели на скамейку. Сердце Дара Ветра  разрывалось на части от любви, гордости, страха за  малышку, за Веду, за все великое человечество...  Куда там, за все Великое Кольцо галактических  цивилизаций... 

Он снова обнял ее, принялся ласкать и целовать. 

- «О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна!  глаза твои голубиные под кудрями твоими; волосы  твои - как стадо коз, сходящих с горы Галаадской;  зубы твои - как стадо выстриженных овец, выходящих  из купальни...; как лента алая губы твои... как  половинки гранатового яблока - ланиты твои под  кудрями твоими...» Представляешь, это мы учили  наизусть в школе первого цикла. Даже это: «Крепка  как смерть любовь; люта как преисподняя ревность».

СТОП! - крикнуло что-то в глубине души Дара.  СДФ стоял неподалеку. Дар, не раздумывая, вскочил на  подножку и понесся во весь опор, не разбирая пути,  сминая кусты. Через минуту он догадался включить  мощный фонарь. Веда быстро бежала за ним,  одновременно отдавая короткие приказы в трубку  ТВФ: «Вызывайте станцию переливания крови. Пусть  подъезжает прямо к могильнику! Речь идет о  спасении жизни! Тревога!»

 

7.

 

Дар Ветер недооценил проницательности И Юня.  Мальчик видел и надкусанное яблочко, и безмолвный  разговор одними глазами у костра. Он не понимал  смысла происходящего, но когда Веда встала и ушла  от костра, И Юнь, как всегда в последнее время (с  разрешения самой Веды!), двинулся за ней,  предчувствуя недоброе.  Он еще уговаривал себя: «Нет, это не то, что ты  думаешь, это просто прогулка двух друзей. Так  бывает. В этом нет ничего особенного».

Веда  думала, что, прокатившись на СДФ, она «оторвется»  от слежки, но она тоже ошибалась: мальчик имел в  крови гены самых опытных охотников Средней Азии.  Он, сам тому удивляясь, умел часами выслеживать  «добычу» (в данном случае - Веду) не теряя ни  толики внимательности и реактивности. Сильные ноги  и интуиция быстро привели И Юня к могильнику. Он  увидел маленький огонек, услышал тихие слова Веды  и Дара, и когда двое стали спускаться в раскоп,  он, услышав звук поцелуя, вдруг внезапно все  понял... Сердце его остановилось, и он чуть не  потерял сознание от острой душевной боли. 

Неожиданно И Юнь скорее услышал, чем увидел  маленькую светлую на фоне откинутой породы молнию.  Это была смертельно опасная змейка - эфа. Мальчик  не испугался. Неуловимо-быстрым движением он  схватил живую смерть пальцами за голову и  приподнял перед собой.  Огонек в раскопе погас, и воцарилась странная  тишина. И Юнь, стоявший с вытянутой вперед рукой  со змейкой, вдруг приблизил руку к своей шее,  отбросил в сторону змею и упал как подкошенный,  сжав зубы, чтобы не вскрикнуть...

 

 

8.

 

Все, что произошло дальше, Веде показалось дурным  сном.  Они быстро нашли мальчика. Ветер попытался  отсасывать кровь из ранки, но было уже слишком  поздно. Через несколько минут прилетел геликоптер  с врачом. Мгновенно развернулся белый полог  медицинской палатки. Кровь Дара подходила по  группе и по ряду других параметров. «Удивительно  похожая кровь», - пробормотал врач Лон Саг. Веде  не разрешили присутствовать, но через  полупрозрачный полог она видела обмотанного  проводами в переплетении прозрачных трубочек  Ветра, лежавшего с полузакрытыми глазами на  специальном кресле, и маленькую фигурку И Юня с  серым лицом. Врач и его помощница в белых халатах  и антисептических масках медленно двигались,  совершая какие-то странные действия, кажущиеся  волшебными непосвященным. 

Веда пыталась связаться с центральной больницей на  Спиральной Дороге. Как назло, прилету медицинского  винтолета мешала воздушная буря… 

Лон Саг вышел из палатки. 

- Видите ли, - произнес он, - дело не так просто,  как могло бы показаться, простите. Мне трудно об  этом говорить, но, дорогая, практически невозможно  спасти обоих. Зайдите в палатку, теперь уже  антисептика не так важна… Это называется –  летальный случай… 

Лон Саг был совершенно растерян. Он пустился в  какие-то объяснения, но махнул рукой, сообразив,  что Веда уже все поняла. 

Веда бросилась внутрь палатки и обняла Дара. 

- Как мальчик? – медленно спросил Дар. 

- Плохо, - призналась Веда. 

И Юнь выглядел совершенно безжизненно. Его тонкая  почти детская рука как тряпочка свисала с кровати…

- Слушай Ветер, - сказала, наконец, Веда,  собравшись с силами. – Доктор говорит, что  необходимо продолжить переливание крови. Что Юню  нужно перелить практически всю твою кровь. Есть  заменитель… Ты слушаешь? 

- Да.  - Но он, скорее всего, не поможет тебе.

- Какова вероятность моей смерти? 

- Дар, я боюсь тебе даже говорить.

- Все ясно. 

- Дар! Ты должен жить. Вспомни о нашем ребенке! 

- Веда, о чем ты говоришь? Если Юнь погибнет, как  я смогу дальше существовать, я, настоящий виновник  всего, что произошло? 

- Я понимаю тебя, Ветер. Я горжусь тобой. Только  одно: вину за случившееся делим мы оба. Наша  неосторожность. Наша невнимательность… Я также  виновата, как и ты. А мне придется жить – из-за  него... 

Она показала на свой живот. 

- На всякий случай попрощаемся, любимый.  Веда прижала свои губы к холодным губам Дара. «Вот  и все», - подумала она. 

- Все, Дар, надо действовать. Еще есть надежда… 

- Ну, Веда, нет, я так просто не погибну!  Вспомни о Япете… Слишком интересно жить, любимая моя… 

Веда изо всех сил сдерживала слезы.  В этот момент Лон Саг включил аппарат быстрого  переливания, и Ветер потерял сознание.  В окошечке пульта Веда нашла зубцы кардиограммы  Дара. Сердце билось неровно. 

- Раз, два, три, четыре… пять  Все. Кардиограф нарисовал прямую.  Какой-то новый тихий рокочущий звук послышался  снаружи. 

- Винтолет! – закричал Лон Саг. – Дорогая Веда, еще  не все потеряно!  И осекся, взглянув на кардиографическое табло.

 

Кристалл записи 00057А67. 

Изображение Веды Конг. 

Дорогая Эвда!  Прах Дара там, где должен быть. По его завещанию  он погружен в море рядом с тем островком, где  когда-то был найден Золотой Конь.  Об этом все.  Нашему с Даром сыну исполняется год и он поступает  в ясли, так что я буду видеть его гораздо реже.  Мой любимый мальчик… Он так похож на Дара  И Юнь полностью поправился.  Он вырос. Он овладел своими чувствами. Мы любим  друг друга – я и Юнь – любовью, называемой издревле «агапе». Случившееся не позволяет нам быть близкими до конца. И – пойми – мне не хотелось бы закрывать ему путь к влюбленности, свойственной его возрасту, к девушке, которая была бы его ровестницей. Поэтому я так же свободна, как и  он. Ревности больше нет. Зато есть другое, о чем я  хотела бы посоветоваться с тобой.

Я рассказывала  тебе обо всем, и, надеюсь, то, что с нами  произошло, еще не исчезло из твоей памяти. Так  вот. Еще начиная со времени своей поправки Юнь  каждую ночь видит необычайные яркие сны. В них он  видит себя Даром Ветром. Он рассказывает о жизни  Дара невероятные подробности, которых не знал и не  мог знать.

Вот пример. На днях он видел себя в  роли Дара, идущим со мной ночью, это было там, в  Каракумах. Вдали мерцают огни корпуса  археологической станции. Молодежь уже разбрелась  по комнатам, кое-где уже не было света.  Юнь передает мои слова: 

- Знаешь, захоронение, где мы были очень  интересное. В середине - могила. По окружности -  двенадцать других могил. Там сосуды с костями.  Один сосуд изображает куклу. Толстую женщину... А  рядом - ее ручки. Так вот оказалось - в сосуде  похоронен ребенок. Это значит - сосуд изображает  его мать, а в руках она держала другую куколку,  маленькую... 

Я будто бы расплакалась, потому что представила,  что и мой ребенок мог бы умереть. Он сказал мне: 

- Веда! Ты плачешь? А где же воспитание женщины  ЭВК? Где владение эмоциями? 

Я ответила: 

- Я не женщина ЭВК! Я - просто женщина!

Мы присели на скамейку. Он будто бы обнял меня,  принялся ласкать и целовать. И стал читать стихи:  «О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна!  глаза твои голубиные под кудрями твоими; волосы  твои - как стадо коз...; как лента алая губы твои... как  половинки гранатового яблока - ланиты твои...» 

- Представляешь, - сказал он, - это мы учили  наизусть в школе первого цикла. Даже это: «Крепка  как смерть любовь; люта как преисподняя ревность»…

Эвда! В это трудно поверить, но все именно так и  было у нас с Ветром!  Причем именно в этот момент И Юнь никак не мог  подслушать наш разговор: он лежал в состоянии  клинической смерти, отравленный ядом змеи. Я не в  силах этого объяснить…Возможно, мы столкнулись с  каким-то странным, загадочным явлением  человеческой психики. Часть души Юня превратилась  в душу Дар Ветра. Межличностные границы  расплылись…

Юнь боится, что это шизофрения, но  какая же это шизофрения, Эвда! Это – совсем  другое… 

Юнь стал работать на станциях Сатурна. Он  проявляет удивительные для его уровня квалификации  познания. Он слишком быстро сдает экзамены. Хотя  здесь я могу заблуждаться: он очень одаренный, мой  Юнь. 

А еще, забывшись, он откликается на имена «Дар» и  «Ветер»…  Если ты еще не слышала: на Япете обнаружили две  «кротовые норы», вращающиеся в четвертом измерении  со скоростью близкой к скорости света. Эти  подпространственные коридоры ведут к облаку Оорта…  Ученые говорят, что это, возможно, – машина  времени, построенная неизвестной цивилизацией,  посетившей нашу планету еще до возникновения на  ней человека… Впрочем – это совсем другая история. 

До свидания, дорогая Эвда. 

Кристалл записи 90847876К87  Изображение Эвды Наль. 

Веда! Ты говорила, что всю кровь Дара перелили  Юню. Очевидно, вместе с веществом крови каким-то  образом передалась памятная информация. Другого  объяснения я не вижу.

Следовательно, часть  личности Дара сохранилась, Веда, в И Юне. Это  удивительно, но это так. Если мы встретимся, я  расскажу тебе и о других близких к твоему случаях,  известных в психиатрии. 

Итак, попробуй пробиться сквозь внешние черты И  Юня и увидеть внутреннюю суть Дара. Я уверена, ты  сможешь.  Скажу по секрету, я всегда верила, что женщина  способна с огромной силой любить двух мужчин  одновременно… Тебе проще: оба твоих любимых - это один  человек...  Будь счастлива, Веда!

 

 

 

 

 

 

 

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

 

КРУГИ НА ВОДЕ

 

На Коктебельском тихом берегу
В
чера нашел я матовый опал,
Похожий на расколотый орех,
Пронизанный хрустальной друзой.
С какого неба, господи мой боже,
На берег быстрым метеором ты спустился?
На этой фабрике таких не производят.
О, скоро, скоро, камень,
Свою покинувши морскую колыбель,
Уедешь ты на север
И
мне подумалось: не такова ли
Судьба людей?
Всех лучших,
Кто прекрасен и телом и душой,
Находят боги рано и уносят
В
далекие неведомые страны…
Как редкостный цветок хранить их надо
От их так называемой «судьбы»,
Чтоб в этом мире они подольше прожили,
Всем радость принося
Одним своим существованьем.

 

 

 

1.

 

Стажеры отдыхали.

Вэн развалился на кушетке и философствовал.

- Что такое добро и зло? Разве над этим вопросом не размышляли все философы мира? Древние тантрические школы учили находить путь между вдохом и выдохом, между абсолютизацией добра и зла. Но ведь они тоже указывали человеку Путь. А это значит: призывали отказаться от того, что раньше он считал «добром» и «злом» в пользу новых координат. То есть нового добра и зла. Потому что если человек к чему-то стремится, то это-то и есть для него «добро», а то, от чего он при этом отталкивается – «зло». Мы просто-напросто познаем мир! Никто не будет отрицать: наши современные знания о человеке многократно превосходят все то, что было известно в ХХ веке, тем более – в древности… Не вытекает ли из этого, что мы вплотную приблизились к познанию добра и зла? И что философская тантра – это теория не для наших дней?

- Это познание бесконечно и постоянно, - сказал Юнь из кабинки для душа. – Что же из этого следует? Незаконченность, Вэн. Мы должны все время делать поправку на незаконченность понимания того, к чему стремимся, на расплывчатость цели. Не целеустремленность, а просто устремленноть; не в какую-то терминальную точку, а по определенному направлению, в размытую Неопределенность Счастья… Вспоминается старинное шуточное высказывание: «За что боролись, на то и напоролись». Конечно, каждое наше новое понимание добра и зла диалектически включает прежнее, и значит – более совершенно, и эта последовательность должна сходиться к истинному добру и злу, которое нам неведомо, но, очевидно, существует… И по отношению к такому добру тантрическое высказывание – не верно. Всю свою историю человек пытался познать истинное добро и истинное зло. И все время принимал желаемое за действительное: и каждый раз платил за свою ошибку непомерную цену страданий. Познать добро и зло… Разве не за это наказал Адама библейский Яхве? Он выбросил его в мир страданий, принудив заплатить за самообман. Абсолютная истина гораздо опасней заблуждения. Именно это и поняли тантрики. И они сказали: о человек, правь в середину между тем, что тебе кажется абсолютной истиной и абсолютной ложью… Да, в середину, но все-таки – правь, действуй, плыви!

- Но я считаю, что эта мысль перестает быть верной, когда к вычислению интеграла Эрф Рома привлекается мощнейшие вычислительные средства Земли, - возразил Вэн.

Заверещал СТФ. В комнате «материализовался» пожилой человек в черном костюме.

- Здравствуйте, ребята, - сказал он. – Меня зовут Пур Хисс. Я из ПНОИ. Я появился тут, чтобы сказать вам: вы все сделали так, как надо. И еще. Остальное мы берем на себя. На локаторе уже работают наши люди...

- Так быстро нашли? – спросил недоверчиво Юнь.

Пур Хисс широко улыбнулся.

- Мы тоже, как видите, не дремлем… - сказал он.

- А в чем будет наша работа? – спросил Вэн.

- Пока вам следует отдохнуть. Подлечиться. Набраться сил.

- Мы хотим участвовать, и, по-моему, имеем на это право, - сказал Юнь.

- Конечно, конечно, именно так. Но не теперь. Имейте терпение.

- Понятно. Но вы будете держать нас в курсе событий?

- Естественно, Юнь. А пока – отдых, отдых и еще раз отдых. В этом теперь ваша работа.

«Телепризрак» исчез. Юнь попытался подключиться к его «электронному следу», чтобы задать еще один вопрос, но обнаружил, что связь станции полностью отключена.

- Вэн, ты чувствуешь? Нас полностью изолировали от внешнего мира. По-моему, лапа ПНОИ.

- Зачем? Я с этим сталкиваюсь в первый раз в жизни.

- Принцип контролируемой секретности. Они его трактуют в расширенном смысле. Чертовы перестраховщики. Генерал Громов боялся паники. Но в эпоху ЭВК никакой паники не может быть в принципе. Тем не менее – они страхуются. Тебе не кажется, Вэн, что иногда деятельность ПНОИ попахивает информационным фашизмом?

- Нет, Юнь. На их месте я бы именно так и поступил. 

- Боюсь, этот генерал несколько преувеличивает степень опасности. Я знаю таких людей. Он произвел на меня гнетущее впечатление. Мне кажется, он принял какие-то решения в одиночку, и решил изолировать нас, чтобы мы не мешали ему сделать то, что он наметил. Знаешь, видимо мне придется покинуть станцию и вмешаться в происходящее.

- Ты что, собрался идти пешком? Ни в коем случае не делай этого!

- Погода утихает. Видимость становится лучше. Через час, когда я подойду к локатору, будет полный штиль и хорошая видимость.

- А если этот Пур Хисс нанесет нам новый стереовизит?

- Скажи ему, что я сплю. А я положу рюкзак под одеяло. Не подведешь меня, Вэн?

- Обязательно подведу. Я на стороне Пур Хисса. И на твоем месте я бы остался здесь. Собственно, что ты задумал? Для решения определенных вопросов есть компетентные люди.

- Иногда необходимо проявлять инициативу.

- Юнь, я тебя не пущу!

Вэн попытался приблизиться к И Юню, но с тихим стоном сел на пол.

- Извини меня, Вэн, - сказал И Юнь. – Есть моменты, когда промедление недопустимо. Я мог бы все объяснить тебе сейчас, и уверен, ты согласился бы со мной, но времени на это совершенно нет. Просто поверь, хорошо?

- Ты пользуешься моей слабостью…

- Совсем не так. Все, Вэн, я пошел. Счастливо оставаться!...

 

2.

 

- Генерал, я прошу дать мне элементарные объяснения. Почему вы приказали мне изолировать станцию от внешнего мира?   

- Лон, присядем.

Лон Таг и Пур Хисс расположились в удобных креслах холла центрального офиса ПНОИ.

- Вы, наверно, обратили внимание, Лон, на то, что «предмет-Х» находится на острове Ява… И там же находится Пещерный Город. Эти феномены, безусловно, связаны, - заговорил Пур Хисс. - Информация о том, что мы обнаружили след «предмета-Х» может достичь самого «предмета-Х». Это может иметь самые непредсказуемые последствия. Поверьте. Необходимо оставаться невидимками. Знать о действиях противника, но ничем не выдать своего знания…

- Полностью согласен, генерал.

- А теперь представьте, что И Юнь и Вэн Дор сообщают обо всем в интегральный мозг планеты…

- Каким образом «предмет-Х» получит эту информацию? Вы считаете, что он сканирует интегральный мозг и способен анализировать ВСЕ сообщения?

- Нет. Все дело в том, что мы очень мало знаем о «предмете-Х». Но мы предполагаем, что первоначально это был аналог мультивируса, внедрившийся в генотип человека. Таким образом, сейчас «предмет-Х» - это человек. И он уже не находится на Острове Матерей.

- Вы знаете, кто этот получеловек и где он?

- Да, полковник Лон Таг, нам и это известно. И мы предпримем все необходимые меры, чтобы не допустить катастрофы.

- Вплоть до уничтожения артефакта?

- Естественно. Но если возникнет общепланетная дискуссия: уничтожать или не уничтожать, то понятно, что шансы планеты выжить будут минимальны… Возможно, на нашу демократичность и доброту и рассчитывали «бессмертные»…

Пур Хисс острым взглядом буквально впился в глаза Лон Тага.

- Способны ли вы, Лон, выполнить приказ на уничтожение, если мы сочтем это необходимым.

Лон наклонил голову, уходя от гипнотизирующего взгляда Пур Хиса.

- Наклон головы нужно трактовать как знак согласия? – спросил Пур Хисс.

- Не совсем, - сказал Лон Таг. – Я хочу знать, кто принимает решение.

- Если я скажу, что решение вырабатывается закрытым собранием АГР, вас это удовлетворит?

- Да, при условии, если я буду присутствовать на этом собрании.

- Я считаю ваше требование абсолютно справедливым. Это собрание произойдет сегодня. Я имею право приглашать на Совет АГР экспертов и приглашаю в этом качестве вас, майор.

- Принимаю приглашение, генерал. Где состоится собрание?

- Собирайте вещи, винтолет уже ждет нас внизу. На этот и на все другие вопросы я отвечу по дороге. Я удаляюсь.

Пур Хисс удовлетворенно улыбнулся.

 

3.

 

- Но перед сеансом,- сказала Линда, - выслушайте меня.

Руна, Динг и Эвда как по команде повернулись к ней.

- Я смотрела твое досье в архивах ПНОИ, Динг. Я кое-что знаю о том, как ты появился здесь.

- Что же ты молчала?! - вскричал Динг.

- Никто не спрашивал, - съязвила Линда. - Так вот. Ты родился, как ты, может быть, уже сам догадался, в неконтролируемой зоне. Точнее - на Острове Матерей. Еще точнее - в Пещерном Городе. Так вот. Эти места пустынны. Две огромные горы испещрены ходами. Всей мудрости ПНОИ не хватает, чтобы понять, что там делается внутри... Хотя мы пытались послать туда людей и роботов. Но это бесполезно. Роботы немедленно обнаруживают и ломают. Людей попросту не пускают.

- Может, людям внутри нужна помощь?- сказала Руна. - Возможно ведь повторение жесткой инфернальности, личная власть одного человека над многими... рабство...

- Там не так много людей: всего несколько сотен семей. Кроме того, совершенно непонятно, как взаимодействовать с теми, от кого много лет не приходит никакой весточки. Кроме...

- Так вести есть? - спросил Динг.

- Весть - это ты, Динг. Из-под горы бьет ручей. В ращелину невозможно протиснуться взрослому человеку. Но ты выплыл из нее в маленькой лодочке... Тебе было всего три года. Тринадцать лет назад. И вот ты вырос, и послание из Пещер - в твоей памяти. Но она нам недоступна. Во всяком случае, была недоступна до тех пор, пока у Эвды не появилась идея, как пробиться к твоим воспоминаниям.

- Вот как,- сказал Динг. - Теперь-то я понимаю, в чем твое задание, Линда. Ладно, спасибо. Сейчас я хотя бы понимаю все, что происходит вокруг меня. И если мне придется терпеть, как об этом предупреждает Эвда, я буду хотя бы знать, за что. Эвда! Отдаю себя в твои волшебные руки...

- Ложись, пациент, - сказала Эвда. - Ты должен будешь всего лишь проглотить вот этот маленький серебряный шарик. И закрыть глаза. Потом ты заснешь и увидишь сон, которого не забудешь...

- Это опасно? - спросила Руна.

- Да, Руна, но другого выхода у нас нет.

- Поехали! - сказал Динг. И, повернувшись к Эвде, продолжил. - Это не генное воспоминание. Это сказал Гагарин, впервые взлетая на космическом корабле. Это мы проходили в школе первого цикла...

После чего он зевнул и уронил голову на вовремя подставленные Руной руки.

 

4.

 

- Мне снилось, что я завис между Адом и Раем. Это очень трудно передать словами, Эвда. Красота и гармония – вверху, и страдания и боль внизу. Боль, смрад, ужас… А ты – ни туда, ни сюда. Причем теряешься, кто ты. То кажется, ты – ящерица, то – вообще какое-то растение… Наконец, порывом каким-то меня перевернуло и бросило прямо вниз… И я потерял сознание…

- А потом? – спросила Руна.

- Потом я увидел себя человеком. В комнате с большими окнами. Видно было так четко, будто все это происходит на самом деле. Передо мной - стол, кувшин странных цветов, никогда таких не видел: белые как трубы, а другие – словно спирали. Книга старинная, открыта. Я ее беру и читаю стихи какого-то древнего поэта.

- Ты можешь вспомнить их?

- Да. Вот они:                       

           Ты совсем, ты совсем снеговая,
                       Как ты странно и страшно бледна!
                       Почему ты дрожишь, подавая
                       Мне стакан золотого вина?

- Эти стихи мне известны. Ну, а дальше?

- Появляется девушка с темными волосами, тонкая, красивая, в белом длинном платье. Очень необычное лицо: небольшая горбинка на носу…

- Знаешь, кто это? Знаменитая русская поэтесса – Анна Ахматова… А ты, точнее, твой предок, по всей вероятности, –ее муж, поэт Гумилев, это его стихи…

- Потом все кончается.

- Все? – спросила настойчиво Эвда.

- Да, какие-то кружева…. Нет, ничего больше не могу вспомнить.

- Как жалко, Динг. Неужели опять ничего не получилось?

За Потухший Вулкан садилось солнце. Руна обняла Динга и они пошли к Морю.
Неожиданно Руна остановилась, подняла острый камешек и полоснула по ноге. Пошла кровь. Динг застыл, потом вдруг отстранил Руну – и мгновенно скрылся в береговых утесах…

- Динг! – крикнула Руна.

Но в ответ лишь только кричали чайки…

 

5.

           

- Я нашла Динга, - сообщила Руна Эвде и Линде. – Он сказал, что хочет вернуться в Пещерный Город.

- Он-таки вспомнил свое детство?

- Да. Была необходима хоть какая-то ниточка, связывающая его с тем, неизвестным нам миром… Он нашел ее… с моей помощью. Еще раньше я заметила, что он как-то странно отреагировал, когда я поцарапала ногу. Задумался, нахмурился… Видимо, возникла ассоциация с его прошлым, которую он не мог осознать до конца. А вот теперь, под влиянием сна – все получилось… Воспоминания хлынули как душ ему на голову. Но рассказывать Динг ничего не хочет. Он говорит, что он – не послание, а живой человек. И, Линда, он прав. Он не хочет быть под контролем ПНОИ и передает тебе чип.

Руна разжала ладонь: там был маленький золотистый диск.

- И ты не задержала его? Как ты могла?! – воскликнула Линда.

- Он свободен, как я и ты.

- Но неизвестно, что происходит в Пещерном Городе! Возможно, там производится оружие массового уничтожения, чтобы шантажировать и погубить человечество! Я немедленно доложу руководству ПНОИ…

- Но Динг – человек ЭВК. Теперь, когда он осознал и растворил в своей душе «ОНО», он уже не способен совершить зло.

- Да?! Но почему же он – уходит, так и не рассказав ничего? Может быть, через эти воспоминания жители Города держат его психику в плену и заставляют совершать нужные им поступки?

- Линда! Руна! – вмешалась в разговор Эвда Наль. – Проблема, которую вы обсуждаете, принадлежит компетенции Высшего Совета АГР. Я сообщаю вам, что сегодня Совет собирается на экстренную сессию, посвященную именно этому вопросу. Собственно, все уже собрались. Я уполномочена от имени Совета пригласить вас на заседание, которое состоится здесь. Пойдемте.

Уже стемнело. Вдали, у палатки Эвды, горел костер. Около костра сидели люди. Эвда, Линда и Руна сели в общий круг.

 

6.

 

Председательствовал Луг Белл. Руна с удивлением узнала о высокой должности своего любимого ментора.

- Здравствуйте, друзья! – сказал Луг. – Прежде чем открыть наше выездное собрание, я хочу решить несколько вопросов. Во-первых, присутствующий здесь многоуважаемый Пур Хисс, известный всем вам как руководитель ПНОИ, наставивает на том, чтобы наше заседание было закрытым. Я не вижу необходимости в этом.

- Но нельзя разглашать секретные сведения! – крикнул Пур Хисс.

- В таком важном вопросе от человечества не может быть секретов! – грозно сверкнув глазами, сказал Луг. – Не хотите ли вы, чтобы мы, здесь собравшиеся, определили судьбу Пещерного Города келейным решением? Я подключаю телевидение планеты. Есть ли возражения?

Пур Хисс открыл рот, чтобы возразить, но не мог найти слов…

- Итак, друзья мои, теперь нас видит весь земной мир!

Вспыхнул осветительный фонарь, поляна оказалась залитой ярким светом, неотличимым по спектру от солнечного.

- Я хотел бы сделать сообщение, - сказал Пур Хисс.

- Все мы слушаем вас, - ответил Луг.

- Многие, вероятно, слышали о феномене Пещерного Города, когда несколько семей землян, живущих по старым принципам на Острове Матерей, объединились в коммуну и прекратили общение с цивилизацией. Уже несколько поколений они полностью изолированы от остального человечества, более того – имеют независимый от общего канал связи с Великим Кольцом. В последнее время нам стали известны некоторые подробности этой таинственной истории. Отчетливо вырисовывается тесная связь ее с цивилизацией космических вампиров, уничтоживших цивилизацию Зирды. Правда Пещерный Город возник гораздо позже визита звездолета с Зирды. Но ведь его возникновение иначе и невозможно объяснить.

- Хотелось бы знать, многоуважаемый Пур, - сказала Эвда, - каким образом цивилизация «вечных» смогла проникнуть на Землю? Ведь с ними мы, вроде бы, не контактировали. Считается, что они и не знают о существовании Земли…

- Эту заразу могли принести нам, сами того не подозревая, гости с Зирды. Говоря «могли», я выражаюсь недостаточно точно. Теперь известно, что это так и есть.

 Идет ли речь о возможном силовом вмешательстве в жизнь Пещерного Города? Предполагается ли, например, использование наркотического газа? – спросил высокий человек, над которым на мгновение мелькнула голографическая блестка: «Венд Сил, астронавигатор внешнего кольца».

- Я не исключаю такого решения. Поймите, речь идет о выживании Земли.

- Я предоставляю слово физику и математику Рен Бозу, - сказал Луг Белл.

- Друзья! – начал свою заранее заготовленную речь выдающийся ученый. – Я могу дать другое объяснение, почему возник Пещерный Город. Я считаю, он должен был возникнуть без всяких пришельцев. Это просто другой вопрос. Еще в третьем периоде ЭРМ великий философ Кант выдвинул концепцию «вещи в себе». Понятие это в переводе на простой язык значит «неизвестное», «не постигнутое» разумом. Многие сразу же заговорили о «непознаваемости» некоторых аспектов материи. Великий Гедель открыл теоремы о принципиальной неполноте знания. Но, если перевести все сказанное в практическую плоскость, то речь должна идти о взаимодействии человека с неизвестными Объектами.

Конечно, такие Объекты представляют опасность. И неважно, откуда они появляются: извне, из неоткрытого еще Космоса или из «космоса человеческой души».

Совсем недавно человечество столкнулось с «вещью в себе» в виде чудовищной и непонятной Машины Времени неизвестной древней сверхцивилизации, и тогда сам Дар Ветер предложил ее уничтожить, если уровень опасности будет возрастать. Я не согласен с этим решением. Оно еще будет обсуждаться. И я приведу свои аргументы против уничтожения Япета, спутника Сатурна.

Прошу прощения за столь долгое введение. Перехожу к сути.

Я разработал методику расчета Уровня Разнообразия (УР) в планетарной ноосфере. Существуют также оценки нижнего уровня этого параметра. Я хочу довести до вашего сведения, что ныне УР опустился ниже допустимого для нормального развития Ноосферы Земли. Это крайне тревожащая новость!

Происходит конвергенция стран, языков и культур. У нас нет преступлений, так как высокий уровень воспитания и ПНОИ обеспечивают полное владение ситуацией. В результате отсутствует девиантное поведение, ранее выполнявшее роль генетических мутаций в биологических сообществах. Да и те же генетические мутации в приложении к самому человеку теперь невозможны – их тщательно отслеживает служба генетического контроля. Обратной стороной всех этих позитивных мер является снижение параметра УР и рост культурной энтропии. Последнее означает прямую опасность физической гибели человечества, растворение его в тепловом шуме Вселенной.

Сознание человека запрограммировано на контакт с Новым, с Неизведанным. А у нас – так как вся Земля открыта и в высшей степени освоена (смотрите, вы можете идти хоть сто километров босиком – и не пораните ступней ног!), лишь только Космос еще таит сокровища неведомых путей. Как истосковались наши юноши по приключениям! Каждый готов отдать жизнь за секунду контакта с Неизведанным!

А что это такое – Неизведанное? Это – Другое. Главное – оно не похоже на нас…

- Скоро ли вы допоете вашу заунывную песню о «вещах в себе»? - сказал Пур Хисс.

- Взгляните, Пур, сколько зеленых огней! Человечество внимательно слушает меня. Итак, я продолжаю. Теперь, друзья мои, возьмем Пещерный Город. Люди, его создавшие, - другие. Не такие как мы с вами. Почему же мы сразу начали подозревать их в злых умыслах? Они ушли и замкнулись, потому что голос, идущий из глубин исторической памяти, забил в них как колокол тревоги: однообразие – слуга Энтропии черной! И они прекрасно понимали, что если они не замкнутся, не создадут свой, отдельный мир, человечество растворит их и унифицирует. Не уничтожит силой, поймите! Можно «растворить» и добротой, против которой невозможно сражаться.

Итак, они ушли от нас и создали свою жизнь так, как получилось, как они считали правильным и логичным. Какими они стали за те несколько поколений, которые прошли со времени их ухода? Добрыми? Злыми? Продвинулись ли они на пути борьбы с инферно как мы? Или страдают от внутренней или внешней несвободы больше нас?

Неизвестно, когда мы получим ответы на эти вопросы. Может быть, пройдет еще много лет, даже столетий, прежде чем они сочтут возможным и нужным начать диалог НА РАВНЫХ. А ведь только такой диалог им подойдет! Так неужели же в страхе за свою унифицированную жизнь мы уничтожим их, как советует Пур Хисс?!

Рен Боз замолчал. На щитке ярко горели только зеленые огни.

- Я вижу, люди не поддерживают меня, - сказал Пур Хисс. – Жаль, потому что я полон заботы о них. Да, я не могу возразить ничего против расчетов Рена. Но учтите, что информационная смерть грозит человечеству не через одно-два столетия: должны пройти целые тысячеления, пока на Земле наступит царство Энтропии, как это произошло на планете Рыцарей Счастья. До тех пор мы что-нибудь сможем придумать. Гениальные умы, вроде Рен Боза, не дремлют. А опасность, которая грозит Земле, – может и завтра уже превратить ее в пыль…

- Опасность Нового всегда склонны преувеличивать люди склада Рен Боза, - сказал Луг Бел. – Поступив трусливо и жестоко, человечество заложит прочный фундамент под свое будущее. Нашими поступками мы куем себе цепи кармы – справедливость этой древней теории доказал еще Эрф Ром.

- Опасность, о которой вы говорите, Эуг, идет от нас самих; а я говорю о той запланированной акции, которая преследует цель поработить и уничтожить Землю! – воскликнул Пур.

 

7.

 

На поляне воцарилось молчание.   

- Есть еще и другой вопрос, - сказал Луг Белл, - как мы поступим с мальчиком? С Зуг Дингом? Этот пятнадцатилетний человек в детстве попал к нам из Пещерного Города. Теперь, как мне сообщили, он пытается вернуться назад. Будем ли мы препятствовать?.

- Ни в коем случае нельзя пропустить его назад! – крикнул Пур Хисс. - Он принесет им сведения, которыми они могут воспользоваться в войне с нами! О несчастное человечество! Слишком долго на Земле не было никаких войн! Вы даже забыли, что значит слово «разведчик»!!

Неожиданно в центр круга выскочила взволнованная Руна.

- Я прошу у уважаемого Совета слово!

- По какому праву эта девушка здесь?

- По праву любви! Я люблю Зуг Динга!

- Со времени суда над Мвен Маасом все Советы приняли «право любви» в кодекс своих заседаний, - сказал Луг Белл. – Говори, Руна. Все человечество Земли внимательно слушает тебя. У нас, - добавил он, - как видишь, преобладают мужчины. Давайте выслушаем, что скажет женщина. Как говорили древние, чего хочет женщина, того хотят боги.

- Друзья, - сказала Руна и гордо подняла вверх голову. Волна темных волос взметнулась на ветру. – Я хорошо знаю Динга. Это замечательный, добрый, чистый, чудесный человек. Он не способен причинить зло. Он – настоящий землянин ЭВК. Он не может лгать, а ведь любой шпионаж построен на лжи. Да, Динг ничего не рассказывает о том, что он вспомнил. Он говорит, это не его секреты, – и он прав. Неужели вы хотели бы, чтобы он был предателем? Не существует лучшего посланца нашим братьям в Пещерном Городе!

Руна вышла из круга.

Сидящие люди тихо заговорили между собой и заулыбались.

- Вашим братьям, вашим братьям, - прошипел Пур Хисс. – А ОНИ считают нас братьями? И знаете, кто такой – этот мальчик? Это не землянин! Это «вечный»! Точнее, помесь землянки с «вечным», своего рода гибрид. Причем не простой «вечный», а запрограммированный на неизвестные нам действия. Генная программа спустилась с невидимого иридианского звездолета на остров Яву и оплодотворила одну из земных женщин. По какой-то причине артефакту на это потребовалось 200 лет: но за это время он создал вокруг себя Пещерный Город. Вот зачем и почему он и возник. А вовсе не по теория Рен Боза! Произошло настоящее «непорочное зачатие». Родился ребенок. Его почему-то сажают в лодочку и отправляют во внешний мир. Он вырастает, и тут запускается генный код. Обладающий навыками настоящего землянина, он взламывает ПНОИ – а это возможно, говорю вам я, генерал ПНОИ, и потом уничтожает человечество. Затем прилетают вурдалаки и заселяют планету. Вы ЭТОГО хотите?

Воцарилось молчание.

- Но Зуг Динг не допустит, чтобы его волю сковала инкрустированная генетическая программа – он свободный человек. Он скорее погибнет, чем даст злу овладеть собой! – со внезапной решимостью сказала Эвда Наль.

- Вы УВЕРЕНЫ в этом? – спросил Пур Хисс.

- Да, - твердо ответила Эвда.

- А каково ваше мнение, Рен?

- Я считаю, что, скорее всего, никакой связи между «предметом-Х» и мальчиком Зуг Дингом нет. «Предмет-Х», если он и находится на Яве, то в неактивном состоянии. Вполне возможно – внутри Пещерного Города. И коли так, он действительно представляет огромную опасность. Тем более необходимо предупредить обитателей Пещерного Города. Ведь это такие же люди, как мы, наши браться. И именно это и сделает Динг: ведь никого другого в Город не пустят - а чтобы обратиться к ним через ВК потребовалось бы слишком много времени… 

- Итак, подведем итоги, - сказал Луг Белл. Ответственность велика. Ваши голоса, товарищи мои…

На маленьком щитке погасли огни мнений зрителей. Наступила тишина. Члены Совета АГР размышляли.

 

8.

 

Линда и Динг сидели на краю обрыва и тихо разговаривали.

- Как ты уже знаешь из передачи СТВ, - говорила Линда, - Совет-таки решил отпустить тебя в Пещеры. Правда с перевесом в один голос: Эвда была на твоей стороне.

- Я очень ей благодарен. Она уже несколько раз спасла меня… А один раз – ты.

- О чем ты говоришь? Мне и правда сделалось плохо и я чуть не утонула

- Ох, Линда, ну ты совершенно не умеешь врать…

Линда покраснела.

- Да, верно. Я – вру с детства, и никто не верит.

- В тот момент как раз я поверил. Попался на твою выдумку. Думал, это я спасаю тебя…

- Ладно, Динг. Поцелуй меня вот сюда, в щечку, если хочешь выразить благодарность: Руна не обидится. Вот так. А теперь я продолжу свой рассказ. Вообще-то система управления на Земле – это полный бедлам. Когда все идет штатно, вся система еще как-то работает: сверху вниз идут инструкции, они аккуратно выполняются и так далее. Люди у нас исполнительные, аккуратные… Но когда возникают какие-то выходящие из ряда вон обстоятельства, все сразу же вспоминают, что все свободны и никакой высший орган не есть указ для низшего. Воцаряется невозможный хаос…

- Неужели и в ПНОИ все точно так же, как и в других организациях?

- Совершенно также! Приказа отдать нельзя, все начинают утверждать, что  они свободные существа, что не допустят выполнения преступных приказов и так далее и так далее. Представляешь? Майор может послать генерала, а простой рядовой или сержант, как я, хоть самого начальника ПНОИ в чине маршала… Правда, потом довольно быстро все устаканивается. Если нет единого центра, то все работают по одиночке, но ориентируются на организацию в целом. В результате прорезываются согласованные действия, и командиры начинают отдавать внятные приказы, которыми уже и руководствуются их подчиненные. Ну, а потом все, кто перессорился, приносят друг другу извинения. Воцаряется дружба… И так – до следующего ЧП. Есть даже теория такого способа справляться с неприятностями: ТСО – теория сетевых организаций. Обязательна для усвоения младшим комсоставом.

Если вдуматься, чем наше общество отличается от того, что было в ЭРМ. Ну, многим, конечно, но вряд ли я ошибусь, если скажу, что главное – каждый ведет себя так, как считает нужным. По большому счету. И управлять нами так, как управлялись с массами и толпами в прежних обществах абсолютно невозможно: каждый сам-сусам. Ну это я отвлеклась чуток.

Так вот Пур Хисс, как только заседание закончилось, подозвал меня и сказал: «Сержант Линда Чесс! Я не могу следовать преступному решению АГР, а посему приказываю вам арестовать Зуг Динга, а в случае сопротивления – приказываю стрелять на поражение».

- Ну а ты?

- Я говорю: как же побежала. А он возмутился, говорит, если не ты, у меня найдется много верных своему долгу людей. Достал служебный СТВ, стал соединяться с отделом быстрого реагирования… А там все смотрели Совет и все буквально влюбились в Руну. И они…

- Да?

- Послали его…

- Как это? Куда?

- Динг, ты знаешь, что такое «ругательство»?

- Эмоциональные выкрики психически несдержанных людей?

- Да, верно. Так вот они его и произнесли. Пур Хисс был в бешенстве. Я подумала, что он может наделать бед, и решила пойти на хитрость. Я протянула ему руку и сказала: «Беру свои слова назад, товарищ маршал. Готова к исполнению своего служебного долга». Он сказал: «Так бы сначала», протянул мне лазерное оружие …

За камнями послышалось какое-то неуловимое движение.

Линда вдруг столкнула Зуга вниз по каменному обрыву. Он прокатился несколько метров, содрав кожу на коленях. Вверху раздались какие-то хлопки и вскрики. Затем голос Линды сказал:

- Лон, бросай игольник!

- Линда, это ты?!

- А то кто же? Динг, вылезай из-под обрыва. Позволь познакомить тебя с поклонником, нет, не поклонником – с полковником, с вами от волнения заговариваться начинаешь, Лон Тагом, который чуть не влепил тебе целую обойму наркоигл.

Динг с опаской поднял голову над обрывом.

- Здрасте, - сказал растерявшийся Лон, протягивая Дингу руку. – Прошу прощения, я… думал, что спасаю человечество…

- Садитесь рядом, мальчики. И дослушайте мой рассказ, - сказала Линда.

Все уселись.

- После вышеописанной беседы с Пур Хиссом я шла в полном одиночестве по вечерней дороге из селения А в селение Б. Вдруг передо мной возникла мощная фигура незнакомца. Одежда его была вся в грязи, волосы всклокочены, глаза безумно сверкали. Оказалось, что это, к сожалению, вовсе грабитель, а стажер, который прилетел буквально с Северного полюса, надеясь попасть на заседание АГР. Но он немного опоздал. Он был буквально потрясен своим опозданием. Я стала расспрашивать его, показала свою голограмму ПНОИ, и тогда он, наконец, раскололся.  Оказалось, его зовут Юнь. И это один из тех двух ребят, которые нашли локатор с архивом генерала Громова.

Но к тому, что сказал Пур Хис, он добавил одну важную деталь, которую еще никто не знает. Дело в том, что на кристалле, который был передан Пур Хиссу, документы отсортированы по времени. Документов много, и, конечно, Пур Хисс не прочел все. А это сообщение было одним из самых поздних. Оказывается иридиане провели точные замеры, куда упал контейнер с «предметом-Х» на Землю.

- Ну и? – выдохнули все.

- Вы знаете такое место – Мерапи? Переводится «огненная гора». Это вулкан на Яве. Один из самых активных. Именно туда полетел контейнер и угодил в самое пекло. И сгорел: при таких температурах, как в жерле Мерапи, любое вещество плавится и испаряется. Но не волнуйтесь. Работа для ПНОИ осталась и увольнять нас, Лон, пока еще рано. От контейнера отскочила небольшая часть и спланировала в Африке. В конце ХХ и в ХХI веках из Африки пришла эпидемия СПИДа. У меня не остается никаких сомнений – «вечные» к нам забросили это биооружие. И что нам еще готовит «осколок», неизвестно… Но только ясно одно – все это никакого отношения к матерям и к Пещерному Городу не имеет! Как видите, прав оказался Рен Боз: в интеллектуальных поединках с моим шефом – а их было немало – он побеждал почти всегда.

 

9.

 

Юнь узнал все, что произошло, от Линды по СТФ. На этот раз она была в черной форме офицера ПНОИ, суровая, как непогода. Глаза ее напоминали льдинки. Правда иногда казалось, что одна из льдинок – тает…

- Динг уходит в Пещерный Город. С ним идет его подруга, Руна. Все в порядке.

Линда помолчала.

- Юнь, - сказала она.вы просто молодец. Вовремя доставили информацию.

Линда неопределенно улыбнулась.

- А теперь Юнь у нас будет разговор тет-а-тет. Так наши предки называли разговор наедине. Я экранируюсь.

Юнь удивленно поднял руку к глазам, защищаясь от арктического солнца.

- Юнь, отвечай немедленно: куда ты дел чип?

- Чип? А, чип… Выбросил.

- Зачем?

- Пур меня бы вычислил в одну минуту. И мог задержать…

- Ты! Ты!...

Линда не находила слов.

- Ты – грязнуля

И это было самое страшное «ругательство», которое она знала.

- Ты хоть понимаешь, какую ценность твоя психика представляет для человечества? Что изучением твоего случая занимается несколько институтов? Только тобой одним?! И что я, как руководитель ПНОИ теперь лично отвечаю за то, чтобы у тебя все было в порядке…

- И где же вы со своей заботой были, когда мы с больным Вэном попали в снежную бурю?

- Извини, Юнь. Мы прибыли на локатор ровно через пятнадцать минут после того, как вы его покинули.

- А, теперь я понимаю, почему Пур Хисс так хвастался своей оперативностью. И с чем же связано такое внимание ученых к моей скромной персоне? Поверь, я слышу об этом впервые.

- Так ты не знаешь еще? Суть в том, что «подсадка» памяти, в том числе генной никогда еще никому не удавалась. Во всяком случае, так удачно и в таком объеме, как у тебя. Ведь ты почти Дар Ветер… И одновременно – Юнь, как ни в чем не бывало! Неужели ты не понимаешь, что это в высшей степени удивительно?

- Теперь я начинаю понимать. Видишь ли, Линда, то, что мы дышим воздухом – тоже удивительно, но для нас это привычно, и мы это замечаем только, когда плаваем под водой. Так и я, наверно… Для меня быть одновременно Дар Ветром естественно. Примерно так же, как дышать.

- А я и под водой не замечаю, - пробормотала Линда, – ведь мне пересажены жабры акулы, как в одной древней повести о мальчике по имени Ихиандр – то есть человек-рыба.

- Вот это да! Значит мы в чем-то похожи. Мне пересажена память, тебе – жабры. Оба интересны ученым. Но ведь ты от этого не станешь трусить или бросать друзей в беде? Понимаешь?

- Все равно ты не должен был выбрасывать чип. Вот: бери второй чип и вставь его в ту же дырочку под плечом. И пожалуйста больше не снимай его никогда. Ты действительно должен быть в полной безопасности. Дело в том, что твой случай приближает человечество к бессмертию. В каком-то смысле мы и теперь бессмертны, как носители генной памяти.  Но не в прямом смысле, Юнь! А в будущем посредством пересадки памяти мы научимся воскрешать индивидуальных людей! Давать им вторую жизнь, а затем – третью, четвертую, пятую…

- До этого еще так не близко, Линда!

 - Да, Юнь. Не близко. Но это будет рубеж в истории человечества. В ЭРМ жил один старец, его имя Кин Ферод, если я ничего не путаю. Он грезил о воскрешении всего человечества, хотя и облекал эту мечту в религиозные одежды. И эта мечта сбудется. Это победа над инферно, Юнь. Вот почему я отныне не спущу с тебя глаз. И я буду тебя охранять, чтобы с тобой не происходило. Ты согласен?

- Угу.

- Ведь ты такой уникальный образец.

 

 

10.

 

Зуг Динг неподвижно стоял перед каменными воротами Пещерного Города. Он знал, что нужно только постучать, чтобы они открылись. Но он – не решался… Одиночество нахлынуло на него. Ведь сейчас, в этот миг он покидает веселое и мудрое человечество, и путь его лежит – в мрачные пещеры, в замкнутую общину «отщепенцев», выше всего ставящую свою индивидуальность. И при этом – Пещерный Город был его родным домом, где жили его отец и мать, которые любили его... И все-таки – такое щемящее одиночество  И еще – он с грустью думал о Руне…

И вдруг, откуда-то сверху, словно летающая по воздуху древнегреческая богиня, на камни рядом с Дингом опустилась Руна.

- Руна! – воскликнул потрясенный Динг, - Ты что – волшебница?!

- Куда там, я чуть не упала: эти магнитные туфельки для танцев в воздухе – очень не просты в управлении! Динг! Я пойду с тобой. Я же тебе говорила, что не смогу без тебя жить. Что же ты думал: это обычные слова, чепуха, которую говорят в старых романах влюбленные друг другу? Нет, Динг, как видишь, проверка показала, что это правда.

Динг постучал в ворота. Они немедленно стали открываться. За ними обнаружился темный коридор. В темноте выделялись две фигуры: высокая женщина в длинном белом платье и столь же высокий мужчина в одеянии, напоминающем камзол мушкетера.

- Мама! Отец! – крикнул Динг и сделал несколько шагов. – Здравствуйте!

- Ну, здравствуй, сын! – сказала женщина. - Как я рад, что ты, наконец, вернулся.

Они обнялись. Потом Динг подошел к стоящему поодаль мужчине и, встав на колени, прижался к его ногам.

- Ты выполнил задание? – спросил мужчина.

- Да, отец. Я привел мою жену, ее зовут Руна!

- Здравствуй, Руна, дочь моя, здравствуй. Проходи сюда, ты устала и голодна. Поешьте и ложитесь спать. До утра еще много времени. А утром я поведу вас знакомиться с нашей страной… Во-он она – светится вдали, смотрите!

Динг и Руна увидели вдали вязь разноцветных неоновых огоньков. Некоторые вспыхивали и пропадали, другие горели неизменно... Страна напоминала именинный торт со свечками. Издали она выглядела уютной и ласковой. Какой она окажется вблизи?

- Моего отца зовут Кэр Бинг, мать – Гуэра Тау- сказал Динг Руне. – Здесь они - одни из самых уважаемых граждан.

Кэр Бинг привел Руну и Динга в небольшую комнату, освещенную горящей свечой. Руна видела свечу первый раз в жизни. На столе были разложены вкусные, неведомые аскетичным землянам кушания. Руна и Динг поели немного.

 

11.

 

- Что это было за задание, которое ты выполнил? – спросила Руна.

- Я отвечу. Но сначала нужно рассказать о подземной цивилизации. Конечно, она небольшая. Всего около тысячи обитателей пещер. Вот и весь город.

- Я думала – больше. Ведь должен быть какой-то демографический рост, – сказала Руна.

- Нет ни роста, ни уменьшения. И так уже многие десятилетия.

- Жесткий контроль?

Динг усмехнулся.

- Контролировать нечего. Прирост населения равен рождаемости минус смертность. А здесь и рождаемость, и смертность равны нулю.

- Как так?

- Полный демографический баланс. Бессмертие. Оно достигнуто не подсадкой памяти, над чем работает множество ученых внешнего мира, но вмешательством в фетальные генетические механизмы. Раз! И рождается бессмертный младенец. Сменилось поколение – и никто уже не будет умирать. Никогда.

- А ты?

- И я тоже… такой. Хотя остается еще всегда возможность смерти от внешних причин. Или если человек сам захочет.

- И такое было?

- Нет. У нас такого никогда не случалось.

- Значит, наступит момент, когда я буду старухой, а ты все еще цветущим, вечно молодым мужчиной…

Они помолчали.

- Какой же мощной должна быть научная мысль в вашем мире, - сказала Руна.

- Да, и это при том, что нас сравнительно мало. Пойми, Руна, мы не хотим держать наши достижения в секрете от вас. Ну… нас, вас… Я уже не знаю, чей я…

- Так за чем же дело стало? Мы-то всегда были открыты к диалогу?!

- Да, понимаешь, все не так просто. Вы – это вы. Мы… они… – это мы. Желток не должен смешиваться с белком, иначе цыпленок не появится… Мы – маленькие, вы – большие. Кристалл неизбежно растворится… Вот почему здесь считают, что контакт не должен быть слишком интенсивным.

- А за счет чего вы достигли таких успехов?

- У нас несколько иная научная парадигма. Ты, наверно, знаешь о Тамасе? То есть об оборотной стороне пространства?

- Мы строим корабли, которые будут достигать отдаленных галактик, следуя по границе между Тамасом и обычным пространством Шакти в многомерной точке, которую мы называем нуль-пространством аннигиляции.

- Здесь достигают Тамас без всяких кораблей, пользуясь многократно усиленными возможностями психики – Способностями Прямого Луча.

- Это почти невероятно. Если бы это говорил не ты, я бы не поверила.

- Тем не менее, это так. И, если хочешь, я покажу тебе один небольшой опыт. Возьми меня за руку, вот так. Закрой глаза. Не пугайся, что бы ни произошло. Все продлится не более секунды.

- Ох. Что это было? Мне показалось, я стою в полутьме по щиколотку в воде…

- Это была не тьма, Руна. И это была не вода, и ты – не совсем ты… Это был Тамас. Он совсем рядом с нами. Ближе, чем одежда. Ближе, чем кожа… Он в нас. И мы в нем…

- Не пугай, Динг.

- В этом нет ничего страшного. В следующий раз мы совершим более длительную прогулку по Тамасу, если ты захочешь, конечно…

Руну била дрожь. В глазах потемнело, но она взяла себя в руки и стряхнула дурноту. Динг внимательно смотрел на нее, не отпуская руки.

- Так бывает, Руна. Так бывает поначалу. Но это не опасно, поверь.

Наконец, она улыбнулась.

- Да, это было нечто. Ну – рассказывай дальше.

- Я уже рассказал почти все. Напоследок – самое главное. Цивилизация пещер решила сделать подарок внешнему миру. Мы хотим передать вам нашу методику физического бессмертия. Но это не просто технология. Это своего рода йога.

- Йога? При чем тут йога?

- Женщина, которая хочет родить бессмертное дитя, должна пройти через очень сложную тренировку и длительное обучение. Такая технология – не сумма чертежей, не какой-то совершенный электронный или квантовый механизм. Это – йога…

- Эта йога связана с выходом в Тамас?

- Да.

Воцарилось молчание.

- И вот, - продолжал Динг, - ты и есть та женщина, которая принесет дар. От имени Подземной цивилизации я предлагаю тебе овладеть этой йогой бессмертия и научить других во внешнем мире.

-  Это и был весь твой секрет?! Только это? – сказала Руна. - И ты, ты - манипулировал мной и завлек меня сюда? Обманщик. Шпион.

- Прежде чем я вспомнил хоть что-то о своей миссии, я уже давно полюбил тебя.

Руна молчала.

- Или ты хочешь уйти? – с плохо скрытым страхом спросил Динг. - Еще не поздно…

Она помолчала.

- Динг, все-таки, а ты сам к какому миру принадлежишь? Какой считаешь своим?

- Оба, - ответил Динг, - и если бы мне предложили сейчас выбрать, я разорвался бы на две половинки... Город ведь и возник как диалектическое дополнение непрерывно унифицирующегося мира обычных землян. В древности был символ в виде круга из двух половин, напоминающих две рыбы: темную и светлую, Инь и Ян. Пещерный Город – это темная половина… А я в равной мере связан с обеими. Ну, как, например, Линда – с морем  и с сушей.

А ты, - добавил Динг, – со мной и с нашим ребенком…

- И где будет жить наш ребенок?

- И тут, и там, во внешнем мире…

- Клянешься?

- Да.

- Тогда я остаюсь.

Динг притронулся к ее животу.

- Уже чувствуешь его?

Она кивнула несколько раз, не переставая улыбаться.

 

12.

 

Зажглась зеленая лампочка на пульте связи. Красивый баритон диктора произнес.

«Новости общепланетного информационного центра «Зеленая дверь».

Земля получила сообщение от участников межзвездной экспедиции на звезду Барнарда к планете Зирда, которая носит также название Лесная Грудь. Астролетчики подтверждают, что планета была атакована агрессивной цивилизацией, представляющей угрозу также и для нашей Земли. Зирда была уничтожена, но часть ее населения уцелела в подземных бункерах. Земляне контактировали с представителями агрессивного социума, также находящихся на Зирде. Они вынуждены были применять аннигилятор в конфликте с «манкуртами» - живыми роботами этой цивилизации. Мы сообщаем о страшной опасности, нависшей над нашей планетой.

Предотвратить конфликт практически невозможно, так как из-за межзвездных расстояний затруднены информационные контакты с агрессорами. «Аристон» сообщает, что через несколько лет к Земле приблизится боевая флотилия «корнов» (на их языке – вечных), так называют себя пришельцы.

Земляне! Настало время действовать! От нас зависит как судьба нашей древней планеты, так и всего Великого Кольца. Будем людьми. Будем милосердны. Будем мужественны. Конец сообщения».

СТФ смолк.

Юнь и Вэн, запертые в бункере арктической метеостанции, заваленном снегом, потрясенные смотрели друг на друга.

- Вот до чего дошло, Вэн, - наконец сказал Юнь.

- Да, Юнь, война неизбежна. За оставшиеся несколько лет Земля должна найти способ остановить уродов. И знаешь, каков единственный способ?

- Нет, скажи.

- Аннигиляционный удар Красным Лучом по Галактике «корнов».

- Ты здоров, Вэн? Там сотни тысяч цивилизаций! Не все же они входят в «королевство космических манкуртов»?

- Это так. Но легко понять, что точечные удары невозможны. А альтернатива – гибель Великого Кольца. Не только лишь одной Земли.

- Миллиарды и миллиарды безвинных разумных существ!

- Они все равно погибнут, если бездействовать. Корны захватят наши информационные хранилища и овладеют аннигиляцией. И вот тогда, Юнь, корны станут настоящими владыками Мира. Сразиться с флотом корнов – это полдела. Предположим, мы победим, воспользовавшись тем оружием, которое еще никому в Космосе не известно, но что потом? Одно знание о принципиальной возможности оружия столь разрушительной силы способно подтолкнуть манкуртов к его переотерытию и к новой агрессии. Отразить аннигиляционный удар гораздо труднее, чем его нанести. Если это вообще возможно.

- Но они – люди.

- Люди? Не-ет! Это живые мертвецы.

- Я не верю в реальность живых мертвецов. Но даже если предположить, что это так, как быть с теми сотнями тысяч цивилизаций, которые поразит и уничтожит Красный Луч?

- Эта жертва неизбежна. С этим необходимо смириться, если только ты хочешь спасти Вселенский Разум и Великое Кольцо.

- Но, возможно, есть ценности более высокие, чем жизнь, Земля, даже Великое Кольцо.

- Чем моя и твоя жизнь – да. Но жизнь Вселенского Разума?

- Не забывай о другой стороне. Как начинается девиз Академии Звездоплавания? Могу напомнить: Kompato kaj Menso… На первом месте не Разум, а Сострадание.

- К чему ты призываешь? Сдаться? Погибнуть? То есть ты фактически на стороне корнов?

- Аналогично в конце ЭРМ лжемарксисты обвиняли сторонников учения о ноосфере в том, что они на стороне буржуазии, что они – так называемые «либералы»…

- Да, но тогда была реальная возможность ненасильственных реформ и методов политической борьбы. А сейчас – выхода нет.

- Я предпочитаю гибель Земли и даже Великого Кольца действиям по уничтожению целой галактики. Если любой Разум способен на такое, то он не должен существовать. Он ничуть не лучше тех, кого он стремится такой ценой победить.

Оба замолчали.

- Посмотрим, что решит человечество, - наконец сказал Вэн.

- Но если решение будет не в твою пользу, ты согласишься?

Вэн молчал.

 

 

 

 

 

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

 

ЧАЙКА НАД ПРОПАСТЬЮ

 

 

Там не будет хлеба,
Не будет зрелищ.
Там не будет песен,
Не будет слов и загадок,
Не будет сказок, мелодий,
Твоей зурны не будет, мальчик,
Твоих глаз, локонов,
Пены волн, улыбок, снов.

Там не будет смерти,
Не будет прощанья,
Могил, завываний плакальщиц.
Там этого всего не будет.
 Дай мне вон ту голубую пиалу
И
налей-ка из чайника зеленого чая.
Представляешь запах степной полыни?
И чай, и полынь похожи на это.
Еще больше, если не чай пьешь, а цикуту.
Ты помнишь легенду о Прометее,
Которому гриф клевал сердце?
Поверь, мальчик, там страданья гораздо сильнее.
Это место для избранных.
Для самых лучших.

 

1.

 

Двое в темных туниках – атлетически сложенный юноша и стройная девушка– стояли на берегу шумящего моря. Темнеющее небо заволакивали грозовые тучи.

- Арс, меня не оставляют дурные предчувствия… Тревога грызет мою душу…

- Я ухожу в Пещерный Город на поиски Руны и Динга. Надолго или нет – не знаю. Возможно, навсегда.

- Что ж, испытание горем, разлукой и одиночеством. Это неизбежно, Рокк, - был печальный и суровый ответ.

Они помолчали.

- я хочу, чтобы ты запомнил меня – такой, - очень серьезно сказала девушка.

Она сняла через голову тунику и, оставшись обнаженной, застыла как древнегреческая статуя. Он впервые видел ее обнаженной.

- Рокк, ты прекрасна, в тебе нет ничего несовершенного. Твое тело – как музыка великого древнего композитора Бетховена. Помнишь – «Лунная соната»… Я никогда не плакал, Рокк, только в школе первого цикла – ну, там все иногда плачут, убегая в чащу или в поле. А сейчас у меня из глаз текут слезы от переживания чистой красоты. Оттого, что такая красота всегда эфемерна. Ты цветок, Рокк, нежный цветок на снегу…

- Арс, это не я. Это всего лишь моя оболочка, созданная за многие века половым подбором. Если хочешь увидеть душу своей Занды, - обними меня и посмотри в глаза.

- Твои глаза – прозрачно-голубые, Рок. Я отражаюсь в них, но не могу увидеть то, что скрыто за ними…

Девушка отстранилась, усмехнувшись.

- Знаешь, Арс, я вспомнила стихи… Послушай…

 

Нам свежесть слов и чувства простоту

Терять не то ль, что живописцу – зренье

Или актеру голос и движенье,

И женщине прекрасной - красоту?

Но не пытайся для себя хранить

Тебе дарованное небесами:

Осуждены – и это знаем сами –

Мы расточать, а не копить.

 

- Чьи стихи? – спросил Арс.

- Одна древняя поэтесса. Это ее строка: «Есть в близости людей заветная черта»…

- Знаю. Мы еще не достигли этой черты.

- Скоро достигнем, Арс. А пока – давай доплывем во-он до того островка…

Пока они плавали, стемнело.

Они вышли на берег, подстелили две туники и сели, обнявшись. Рокк прижалась щекой к щеке Арса… Пространство и время перестало существовать…

Через некоторое время они одновременно проснулись, и была уже глубокая ночь.

- Арс. Посмотри вдаль. Видишь ту маленькую звездочку. Это созвездие Южной Рыбы… С детства я считала эту звездочку своей… Моя путевая звезда… Когда ты вспомнишь обо мне, когда захочешь пообщаться со мной, а меня не будет рядом, дождись того часа, когда всходит Южная Рыба, взгляни на звезду, и тогда…

- Ты владеешь телепатией?

- Да, мой Арс.

- Ты обучалась парапсихологии, Занда?

- Нет, это пришло само. Видишь ли, мои предки доставили мне не только это тело, но и совершенную психику. Но… но я ничем не заслужила этого дара человечества. Многие наши предки рождались уродами, с неизлечимыми телесными или, что еще хуже, психическими недостатками, приносящими горе родителям и страдания самим уродам. Некоторые предпочитали уродствам смерть. Я – мое тело и психика - всего лишь расплата за многие страдания, вся сумма которых неисчислима…

- Я вижу и осязаю музыку твоего тела, но теперь понимаю, что ты так же гармонична внутри…

- Это еще не все. Есть еще самое сокровенное. Я-настоящая. Туда никто не мог заглянуть. Даже ты, Арс, мой любимый, которому я хотела бы открыть всю душу, не можешь попасть в эту часть меня.

Они улыбнулись.

- Ты, соприкасающаяся с основой и подкладкой бытия, как я хотел бы быть твоим учеником и защитником, - сказал Арс.

- Ты уже мой ученик и защитник… А я – твоя ученица и защитник. Не в этом ли суть настоящей любви? Увы, как все хорошее быстротечно… Но важно осознать – перед разлукой, - что в одном мгновении, вот в этом – заключена вечность…

И сказав это, Занда Рокк вновь заснула, опустив голову на мощную, как у всех атлетов, грудь Арса. И послышалось ему, как тихий голос сказал: «Остановись мгновенье…»

А в это время…

 

2.

 

Руководители АГР собрались на неофициальное совещание.

Слово взял Пур Хисс.

- Опять ты взялся за свое, Луг, - произнес он. – Уже двоих поглотил этот безумный Город, а ты хочешь послать туда третью жертву…

- Что же еще ты можешь предложить, Пур? – спросил Луг Белл.

- Что? Боевую операцию… Например: напустить в Город парализующий газ.

- Известно, что Город охраняется многочисленными системами безопасности. Если тот, кто следит за ними, окажется парализован – не взлетит ли Город в воздух, а с ним и сама Земля, ведь они сохранили, а частично восстановили древние технологии массового уничтожения. Ведь это твои собственные сведения, Пур.

- Да, это так. Но тогда – штурм.

- И погибнут многие сотни людей…

- Зато проблема будет решена раз и навсегда. Я всегда был сторонником хирургических решений.

- Известно ли тебе, что в земной медицине уже несколько столетий нет слова «хирургия»?

- Да. Но здесь мы встречаемся с реликтом культуры.

- О каком реликте можно говорить, если их наука по целому ряду направлений значительно обогнала науку «внешнего мира»?

- Преувеличено.

Воцарилось молчание.

Остальные, кто присутствовал на заседании, молчали, слушая этот спор.

- Луг, - сказала Эвда Наль. – Мы посылаем в Город людей, наших собратьев. Одного за другим. Они не возвращаются. Какова причина этого? Живы ли они?

Луг немедленно материализовал «Табло жизни и смерти» Динга и Руны. Два зеленых огонька ровно горели…

- Они живы, - продолжала Эвда. – Но где гарантия, что их не держат в плену? Что их не пытают? Что они не подвергаются унижениям? То, что нам известно о Пещерном Городе, не дает оснований для оптимизма. Социальная система Города – по всей видимости, пирамидальна. Те, кто наверху, пользуются невероятной для нашего времени роскошью, те, кто внизу – живут хуже рабов Древнего Рима.

- Пытки? Потеря достоинства и чести? Это невозможно, - произнес Луг Белл. – Ни Руна, ни Зуг не стали бы этого терпеть: ведь они знакомы с техникой остановки сердца, и в любую минуту могут уйти.

- Кроме Зуга, - сказал Пур Хисс. – Зная об особенностях его психики – наличие «Оно»… Он не прошел полного курса обучения и не владеет техникой Быстрого Ухода…

- Вот как, - сказала Эвда. – Это меняет дело. Ведь Руна никогда не прибегнет к этому средству, пока жив Зуг Динг. Психологически это невозможно: она поставит своей целью спасти своего любимого.

- И, таким образом, - сказал Пур Хисс, - они стали заложниками Города.

В это время «проснулся» аппарат экстренных сообщений.

- Внимание! Поступило срочное известие из района Города в Пещерах. Жители Города связались с Великим Кольцом. Они просят помощи и защиты от окружающей их на Земле цивилизации, то есть от нас. К Земле приближаются корабли Великого Кольца. Великое Кольцо призывает землян ничего не предпринимать в отношении Пещерного Города и отвести свои вооруженные силы от острова Ява.

Все присутствующие повернулись к Пур Хиссу.

- Что происходит, Пур Хисс? Мы требуем немедленного ответа! – грозно сказал Луг Белл.

Пур посмотрел на свои допотопные часы.

- Операция «Антигона» началась, - сказал он.

- Немедленно дайте приказ о приостановке операции! – крикнула Эвда.

- Поздно, - равнодушно сказал Пур. – В эту минуту через специальные отверстия, проделанные в оболочке Города, внутрь запускается газ-парализатор СМ-3876. Через две минуты все жители Города уснут.

 

3.

 

- Занда, стой!

Занда остановилась. Из темных кустов наперерез ей вышла девочка в голубеньком бикини с рюкзачком.

- Меня зовут Линда. В настоящий момент я руковожу ПНОИ Земли.

Занда улыбнулась.

- Девочка, ты из пионерского лагеря «Артекос», там, за горой? Это у вас игра такая?

- Да, - странно улыбаясь сказала Линда. – Такая игра. А теперь пойдем.

- Куда?

- В штаб операции «Антигона».

- Так называется ваша игра? Да, Линдочка? Очень интересно…

- Да, так называется эта игра…

- Но я занята, девочка! Я должна идти, у меня важное дело. И, кстати, откуда ты знаешь мое имя?

- Мне его сказал Арс.

- Арс? Ты и его знаешь?

- Да. Нам нельзя задерживаться. Сейчас на эту поляну совершит приземление корабль Великого Кольца.

- Ах вот как, - улыбнулась Занда. – Ну, тогда, конечно, все понятно. Очень забавная у вас игра…

- Очень забавная.

- Ну, тогда пойдем. Это займет не больше пятнадцати минут?

Линда промолчала. Она взяла Занду под руку, и быстрым шагом девушки покинули поляну. Они шли уже минут десять, когда Линда строго сказала:

- Не оглядывайся! Превратишься в соляной столп.

Но Занда оглянулась. Она увидела яркую вспышку, осветившую окрестности. На холме, поляне, которую они только что покинули, материализовался огромный космический корабль.

- Что это?!

- Я же просила не оглядываться. Ничего особенного. Не беспокойся Занда. Это всего лишь голографическое шоу. Быстрее бежим отсюда!

- Я никуда не побегу, - твердо сказала Занда. – Я хочу понять, что происходит.

- Надо бежать, надо, Занда Рокк. Ты не знаешь – с твоим учителем Лугом стряслась беда, он просит помощи. Он ранен…

- Это правда?

- Даю честное слово. Землянки ЭВК никогда не врут.

- Тогда вперед.

Они отбежали примерно на полкилометра.

Заверещал ТВФ на руке Линды. В темноте возникла голова юноши с белыми как снег волосами.

- Линда, что нужно сделать еще? Подача газа остановлена. Мы приступили к вывозу жителей.

- Жертв? Значит, они есть? – неестественно спокойным голосом спросила Линда.

- Линда, готовься принять удар. Газ оказался смертельным для жителей города. Какая-то мутация, нам не понятная, вызывает у них аллергию. Почти все люди просто задохнулись. Ужас, Линда. Наши врачи бессильны их воскресить. Динг погиб. Руна спасена. Пока она спит.

- Сколько людей погибло?

- Несколько тысяч.

- Томас, держись. Сейчас на поляну сел корабль Спикианцев, представителей ВК. Со мной Занда Рокк – девушка, собиравшаяся проникнуть в Город. Срочно запроси АГР, кто будет переговорщиком.

- Запрос уже послан. Совет считает, что в переговоры со спикианцами от имени Земли должна вести Занда Рокк.

Линда удивленно посмотрела на Занду.

- Я уже догадалась, что это не игра, Линда, - сказала та. - Что ж – я согласна.

- У вас еще как минимум полтора часа, - сказал юноша с белыми волосами. - Раньше приближаться к кораблю нельзя. Вам нужно связаться с АГР, получить последние инструкции. Время есть.

- Докладывай обо всех изменениях, майор Орт, - сказала Линда и захлопнула крышку ТВФ.

- Кто дал преступный приказ? – спросила Занда.

- Бывший начальник ПНОИ, генерал Пур Хисс.

- Где он сейчас?

- Пока неизвестно. В последний раз на Совете АГР он присутствовал, как выяснилось, виртуально.

- Как он, человек ЭВК, мог так поступить?

- Не знаю. Пока не знаю. Но скоро мы получим доступ к его личному досье.

- А как Луг? Ты же говорила, что он ранен.

Линда покраснела.

- Я соврала. Иначе бы ты не ушла, а там могла быть радиация.

- Спасибо.

- Не стоит того…

- Мне кажется, я неудачно одета для межзвездной дипломатии…

- У меня есть кое-какая одежда в рюкзачке. Что ты скажешь, например, о сари? И об этих браслетах из древнего сплава… Нарисуем небольшое темно-красное пятнышко на лбу между бровей… Занда, ты – само совершенство.

Но Занда не могла улыбаться. Мысль о погибшем городе и о сложности стоящей перед ней задачи не отпускала ее.

Вновь включился ТВФ. Появился телепризрак Луг Белла.

- Занда, - сказал ментор, - сядь на траву. Сосредоточься. Ты – представительница всего Человечества. Ты – женщина, прародительница, голос рода, хранительница традиций, очага, огня. Ты – Ева, что значит Дающая Жизнь. Ты – Афродита, что значит Дарящая Красоту и Любовь. Ты – одна, и ты – все мы. Все. Теперь иди.

Занда встала, легкая ткань соскользнула с ее плеч. Обнаженная и прекрасная, с огромными сияющими глазами, пропорциями похожая на Афродиту Милосскую, Занда воплощала теперь в себе всех людей Земли.

- Ну, я пошла, - просто сказала она.

 

 

4.

 

Новости информационного центра «Зеленая Дверь».

Переговоры, которые с нашей стороны вела юная Занда Рокк, прошли в спокойном режиме. Стороны достигли полного взаимопонимания. Пожелав друг другу спокойствия и нормального развития, две цивилизации расстались: инопланетный корабль покинул Землю.

Пур Хисс, отдавший незаконный антигуманный приказ роботам, всецело находящимся в его власти, попытался скрыться. Он будет, по мнению Организации Независимого Контроля, подвергнут процедуре «решетчатой трансформации психики». Главой ПНОИ временно назначается майор Линда Чесс. На первых порах ей будет помогать математик Рен Боз.

Ученые приступили к изучению цивилизации Пещерного Города, к сожалению, в основном пользуясь письменными источниками. Единственная оставшаяся в живых свидетельница погибшей цивилизации – девушка по имени Руна Крит – находится в реанимационном отделении Ауэрвилля. Врачи не опасаются за ее жизнь. Ждите новых сообщений!

 

5.

 

Занда и Арс сидели в разных концах аудитории, иногда переглядываясь.

- Арс и Занда! – сказал ментор Луг Белл. – Не отвлекайтесь. Даже нашим далеким предкам было известно, что прежде чем заняться практикой, нужно изучить теорию.

Сидящие в аудитории студенты заулыбались.

- Я не о любовной практике, нет. И не о теории любви, которую каждый из вас, юных землян изучает с таким упорством и интересом… Речь пойдет о теории личности как ЦЕЛОГО, так как с этим понятием связаны и противоречия и тайны.

- Дорогой ментор, я вынужден просить прощения, я вынужден вас покинуть, - сказал Арс, поднявшись с кресла и расправив могучие плечи. – Поступил срочный приказ.

И Арс постучал по крышечке СТФ.

- Конечно, Арс, - ответил Луг Белл. – Надеюсь, вы вскоре присоединитесь к нам. Впрочем, очень жаль… Мне думается, вам все это знать было бы особенно важно.

- Я все ему расскажу! – почти вскрикнула Занда. Все заулыбались.

Арс вышел, а лекция продолжалась.

- Я уже говорил вам, что истинная целостность человеческой психики была достигнута только в ноосферный период. Современный человек помнит все. При желании он может вспомнить самое раннее свое детство. И даже память предков, ранее открывавшаяся только искусным йогам и – в некоторых случаях – безумцам и наркоманам, ныне – открытая книга для тех, кто стремится исследовать прошлое через поиски осколков родовых воспоминаний. Вы знаете, что в наше время возникла психологическая палеонтология и археология…

Итак, человек ЭВК сильнейшим образом психологически отличается от человека прошлого. И тем не менее – мы сохранили высшие достижения человеческой культуры, высшие ее ценности, такие как совесть, свобода и сострадание… Да, мы свободны, хотя никто из нас не смог бы совершить преступление: сама внутренне присущая психике нашего современника гармония не позволит нам этого. Мы слишком привержены гармонии и красоте, и по самой природе открыты для сопереживаний. Страдания других нам гораздо невыносимей, чем наши собственный страдания… Каждый из нас готов мгновенно отдать жизнь, что спасти другого… Мы могущественны, но безвредны.

- Дорогой ментор! – воскликнула Чан Диш. – А как же тогда понять поведение Пур Хисса? Или, может быть, он также, как и жители Пещер, не достиг психической целостности? Что скрывало его досье? Откуда его великие таланты ученого и как они соединились с преступным поведением?

- Девочка, - ответил Луг. – Пур Хисс – выдающийся ученый. Он не преступник. В его действиях не было злого умысла… Сейчас стало известно, что гибель жителей Пещерного города не была связана с реакцией на усыпляющий газ – сыграл роль другой фактор, причину которого сейчас пытаются установить. Больше того – люди погибли еще до того, как газ был пущен.

- Как же не было злого умысла? – воскликнула Чан, едва не всплеснув руками. – Ведь он обманул всех и скрылася, чтобы избежать наказания…

- Какие наказания ты имеешь в виду? В наше время нет никаких наказаний… Нет. Пур не злодей. Он по-своему стремился улучшить ситуацию. Просто он видел иную сторону правды…

- Которая всегда двусторонняя… - сказала Занда.

- Да. И проблема в том, чтобы взвесить все стороны и выбрать одну, срединную правду, которую древние мудрецы называли Срединным Путем, а также Лезвием Бритвы. Ценность Пура как участника АГР состояла в том, что он всегда высказывал ИНОЕ мнение, нежели все мы. И подчас ему удавалось убедить всех в своей правоте. Например, однажды даже Дар Ветер неожиданно поддержал Пур Хиса (правда, не полностью, но все-таки поддержал) по вопросу о том, что делать с Япетом, мнимым спутником Юпитера, а на самом деле – удивительной гравитационной машиной времени иной цивилизации…

Да, Пур Хисс многим не нравится, он кажется каким-то трусливым или излишне жестоким порой. Этим-то он и ценен… И, кстати, думаю, никуда он не убегал. Просто он страшно переживает из-за допущенной ошибки. Ведь он считает, что по его вине погибли тысячи людей… Он был потрясен случившимся, и психическая травма привела к психическому срыву. Она породила мощнейшую вспышку агрессии, которую, сам того не сознавая, Пур Хисс собирается направить на самого себя. Психологи спасут этого человека от смерти, которой он готов себя покарать.

- А обман? Ведь Пур Хисс не решился рассказать всем о готовящейся акции?

- Да, Чан, верно. Он действовал на свой лад, не посоветовавшись ни с кем. Но ведь он, как в свое время Мвен Мас, понимал прекрасно, что его действия не будет поддержаны и не будут разрешены.

- Но разве это не есть преступление? – воскликнула Занда.

- А если бы он спас всех, в том числе Динга? Тогда мы вынуждены были бы признать его правоту. Если взглянуть «с другой стороны», Пур Хисс проявил самостоятельность и последовательность в решениях… Не его вина, что он трагически ошибся.

- Об этом я и не подумала, дорогой ментор.

- Запомни, Занда, то, что кажется неприятным или плохим, не всегда выражение зла. Понятия «добро» и «зло» условны и порождены разорванной психикой ЭРМ. Необходима крайняя осторожность, чтобы эти ярлыки не привели к тем многочисленным конфликтам, столь многообразным в древние века, когда «правда» и «добро» были у каждого свои…

Существует принцип Уолда в психологии. Суть его состоит в аналогии психики и квантовой системы: полное познание как той, так и другой – невозможно. Так, например, Уолд пытаясь определить степень усталости человека, обнаружил, что применяемые им тесты сами вызывают усталость. А в некоторых случаях отклонения возникали из-за того, что тесты над усталым мужчиной проводила очаровательная лаборантка. Усталость как рукой снимало!

Все присутствующие весело рассмеялись.

- Наконец Уолд понял, что единственным способом определить степень утомления было просто спросить у человека: «Устали ли вы?» Хотя интроспективная оценка усталости тоже весьма неточна… Продолжая аналогии с физикой, можно сказать, что психики как таковой вообще не существует, подобно тому, как нет никакого эфира или выделенной инерциальной системы отсчета. Есть только наши субъективные ее ракурсы, аспекты, суммой которых она и является, если так можно выразиться.

- Это – солипсизм? – задал вопрос юноша с темно-русыми волосами по имени Куэл Дик.

- Нет! Это просто необычное, но в высшей степени научное понимание ее единства. Когда-то бытовала притча о слоне, который в темноте одним человеком воспринимался как колонна, другим – как змея… Однако мы не можем в принципе включить свет и посмотреть, как выглядит слон «на самом деле». А если так – значит слона как такового просто не существует.

К примеру, существуют разные представления о Пур Хиссе. У вас – одно, у меня, долго работавшего с ним другое. Я воспринимаю его как очень доброго и умного человека, очень ответственного, степень заботы которого об окружающих очень сильна. Она-то и вызывает ту горячность и консерватизм, который другие принимают за недостатки. Но фактически часто случается, что это мы в сравнении с ним выглядим неосторожно и безответственно.

 

6.

 

«Я сплю?» - подумал Арс.

Перед нам чернел вход в пещеру. Вдали насколько хватало зрения, тянулись мрачные вершины гор, вблизи - черные и красные в заходящем солнце, бело-голубые вдали.

«Неужели в мое время еще возможна охота на человека?»

Он стоял с парализатором наперевес, широко расставив ноги, крепко сжав губы. Он напоминал себе воина древних времен с автоматом Калашникова или туарега с каменным копьем.

Почти час назад майор ПНОИ Линда Чесс, теперешний руководитель ПНОИ, рискуя жизнью, исчезла в этом темном проеме, пытаясь захватить опасного преступника, по вине которого погибли тысячи людей…

Время шло, надо было что-то предпринимать. Арс готов был в любую минуту сам прыгнуть в пещеру, но ему было приказано ждать ровно час. И истекала последняя минута этого часа…

Арс напрягся как лев перед прыжком…

Вдруг из пещеры вышел низковатый, старый человек. Он нес на руках девушку. Его лицо он видел много раз, и всегда удивлялся своеобразию черт, и небольшим, но поразительно умным глазам…

- Генерал Пур Хисс! – крикнул Арс. – Стоять! Ни с места! Буду стрелять!

Арс первый раз в жизни произносил такие слова. Ему вновь показалось, что все происходит не наяву.

- Хватит, мальчик. Хватит игрушек. Линда упала со скалы, видишь, в темноте даже она, не знавшая проходов, поскользнулась…

Арс подумал, что это может быть дьявольская ложь умного тренированного бойца, и что Линда на руках – не настоящая – просто голографическая кукла… А если настоящая, то смерть или ранение ее произошли вовсе не так, как говорил Пур Хисс…

- Стоять! – крикнул Арс. – Девушку положить на землю!

Пур Хисс послушался.

- Изволь, - сказал он. – Ну, стреляй, рядовой Арс. Ты прав, именно так ты должен поступать в подобных ситуациях, согласно инструкции. Паралзующий игольник. Учти только, что я стар, мне 230 лет, если тебе неизвестно. Я не выдержу парализационного шока – сердце пошаливает…

«Опять лжет, - подумал Арс.- Какие 230 лет? Люди едва доживают до 150».

Он начал медленно, как положено по инструкции спускать курок.

В этот момент он вспомнил Море. Вспомнил, как обнаженная Занда входила в волны. Она была освещена солнцем и прекрасна как музыка. Ему казалось, что он даже слышит грустную мелодию. Занда обернулась и что-то сказала… И тут Арс понял, что убивает человека. И в самый последний миг он остановился и отбросил парализатор.

«Все, подумал он и закрыл глаза. На этот раз я – мертвец. Всего секунда будет нужна генералу ПНОИ, чтобы достать аннигилятор. Прощай, Занда! Прощайте все».

Но несколько секунд прошли, и ничего не изменилось.

- Рядовой Арс, помогите мне, - услышал он хриплый голос генерала.

Пур вновь наклонился и поднял на руки Линду. Бессильная рука ее свисала вниз.

Четыре винтолета появились одновременно как бы из пустоты.

 

7.

 

- Луг, я просто прогибаюсь от горя и ужаса, - сказал Пур Хисс.

- Ты мужественен, Пур. Ты силен и крепок. Ты выдерживаешь. Я просто не знаю, откуда у тебя берутся силы. Если тебе нужны мои силы – если бы я смог передать их тебе – вот они все, бери.

- Спасибо. Ценно в твоих словах само принятие меня не как преступника, каким я не могу не видиться самому себе. То, что люди погибли не от газа, не означает, конечно, что они умерли не ВСЛЕДСТВИИ моего приказа. Моя вина неоспорима, чем бы ни закончилось расследование.

Они помолчали.

- Луг, знаешь ли ты, что мы ровесники? Хотя я по независимосму времени лет на 100 старше – биологически мы одинаковы. Только я прожил несколько эпох человечества – ведь я принимал участие в 37-й звездной экспедиции на «Тантре» и в других…

- Я слышал.

- Но ты, дорогой Луг, все-таки знаешь обо мне не все. По природе я – не деятель, а мыслитель, философ. Мои способности к философии были отмечены еще в детстве, я был своего рода вундеркиндом в философии. Все тесты пророчили мне блестящую будущность вовсе не как космолетчика, кем я в дальнейшем стал, но как философа, чуть ли не такого же великого как Кант или Сократ. Но, Луг, я не мог заниматься философией. Если ты спросишь – почему? – я отвечу: я никогда не верил в философию. Много столетий развития науки доказали мне, что философия – просто «инобытие» религии, ее своеобразная мирская форма. Один мыслитель Перс Яс, еще в эпоху ЭРМ говорил о возможности «философской веры». Но такая философия не могла прельстить меня ничем, нет. Другой философ и политик тех веков, Ксарм, утверждал, что пришла пора действовать и практикой доказать действенность работы своей головы.

И я – действовал. Моя жизнь, как ты знаешь, наполнена непрерывным действием. И хотя я прирожденный мыслитель, хотя все тесты моих способностей говорят: я непригоден к действию, я шел наперерез своим задаткам. Я пытался переделать себя. И – небезуспешно, как ты знаешь. Но все-таки эта сторона моей жизни не оказалась такой же известной и знаменитой как занятия философией в прежние века. Небольшие, ничтожные философские работы (дань генам) сделали, кажется, революцию в современной философии и меня признали «известным мыслителем»… И вот чем все это закончилось. Знаешь, Луг, я помогал переносить трупы из Пещерного города. Их было много, и каждый мертвец был на моей совести… Результат моей деятельности…Моей ошибки.

Пур надолго замолчал.

- Мне нет прощения.

- Не знаю, - сказал Луг Белл. - Когда я думал об этом, мне показалось, что одна эта девочка, Линда, которую ты спас с риском для жизни, оправдывает многое…

- Луг, нет смысла переубеждать меня. Дело в том, что вину такой тяжести не в силах перенести ни один человек. Я должен уйти.

- Нет, Пур Хисс, нет. Ты никому ничего не «должен». Ты жил так, как мог, и стремился к добру и к счастью, к своему и других людей. Ты не виноват, что так все получилось… И ты не должен уходить…Ты - философ…

- Моя голова уже далеко не так гениальна, как в пятьдесят и даже как в сто независимых лет. Кроме того, свершившееся со мной соберет как в воронку огромную страшную карму – на беду мне, всем моим потомкам и близким. Кто растворит эту карму? Ты можешь ответить, мудрец?

Луг долго молчал. Наконец он проговорил:

- Только женщина, которая полюбит тебя и которую полюбишь ты. Только она спасет тебя…

- Вот видишь. Да где ж мне ее взять? Кто же полюбит меня – после всего, что произошло?

- Все же попробуй найти ее, Пур Кант – так я отныне буду называть тебя.

Из глаз Пура текли слезы.

- Есть одна женщина… ради нее, и только ради нее я способен был бы еще продлить свою жизнь.

Наконец он повернулся и быстрыми шагами пошел вдаль по аллее, не оглядываясь.

Луг долго смотрел ему вслед, потом вернулся к зданию Университета. А в это время солнце зашло за горизонт, кончился еще один день.

«Вот уже и осень наступает, - подумал Луг. – Осень года, осень жизни. Куда я иду? Куда же мне идти? Конечно – в библиотеку».

 

8.

 

Бокал с ядом искрился в лучах заходящего Солнца.

Пур закончил писать, кинул перо в чернильницу - его пристрастие к древним письменным принадлежностям удивляло всех – странная прихоть человека ЭВК. Среди его окружения мало кто помнил, что он – реинкарнация человека, жившего в 18 веке.

Еще немного он посидел, закрыв лицо тонкими белыми пальцами.

Работа была закончена.

Он закрыл папку с рукописью.

Снова взял ручку и написал на обложке:

«Пролегомены ко всякой будущей философии. Математические основы решения антиномий Иммануила Канта. Ауэрвиль, 3076 год. Посвящается…».

Он замешкался на секунду, хотел было продолжить, но отложил перо в сторону.

Затем, как в замедленном кинофильме его рука протянулась к бокалу.

И в этот момент сзади открылась дверь, и в комнате прошелестели тихие шаги.

Изумленный Пур обернулся и увидел женщину в полупрозрачном платье.

- Боже мой, Веда, ты… наконец, пришла.

Веда Конг подошла к Пуру. Обняла его.

- Веда, Веда, Веда…

- Если ты хочешь умереть, давай сделаем это вместе. Если хочешь жить – давай вместе жить. Потому что я пришла к тебе. 

- А твой мальчик, Юнь?

- Видишь ли, Пур, идут годы…

- Но ты стала только прекраснее.

- Возможно, но это сможешь оценить лишь ты. Юню нужна юная девушка – даже его имя кричит об этом. И я ушла… Он не умрет, Пур, хотя, конечно, ему будет не сладко.

- Я люблю тебя, и ты всегда это знала, еще при жизни Дара, но ты – любишь ли ты меня?

- Больше жизни, Пур. Поэтому я и говорю: умрем вместе.

- Хорошо, хорошо, умрем, если ты не хочешь спасти меня.

- Спасти?

Пур усмехнулся.

- В это трудно поверить, но Луг Белл утверждает, что если меня полюбит земная женщина, как он выразился, – вероятно, он понимает, что я не могу надеяться на любовь тау-китянки, - она может снять с меня тяжесть кармы.

- Что для этого нужно сделать?

- Насколько я понимаю – ничего. Просто быть. Быть рядом.

- Пур, я рядом. Пойми, Пур, тех людей не спасти. Инферно так устроено…

- Кстати, Веда, я хотел тебя немного успокоить насчет Юня. Видишь ли, он… встретил одну девушку. Я не причиняю тебе боль?

- Нет, Пур. Наша любовь с Юнем больше похожа на отношения матери с сыном… Итак, Юнь уже полюбил?

- Нет еще, нет. Но полюбит.

- Как ее зовут?

- Ее имя – Линда Чесс.

- Она хорошенькая?

- Ты все-таки ревнуешь?

- Нет, что ты. Просто я так перепонена всем происходящим, что очень хочу полюбить и ее.

- Она неплохой специалист. За последние подвиги ей присвоили звание майора ПНОИ. Ну и… назначили руководить ПНОИ вместо меня.

- А внешне? Юнь - крепкий орешек.

- В том-то все и дело, что она способна влюбить в себя кого угодно. Кроме того – скажу по секрету – ее специально этому обучали. А Юнь сразу произвел на нее неотразимое впечатление… Короче – дело решено. И как только он, мучимый стыдом и раскаянием, признается ей в любви, появишься ты и освободишь его от ненужных страданий.

- Прекрасный план, мой Пур. Только невозможный – Юнь слишком стоек. Не забывай – в нем способности Дара Ветра.

- А Линда слишком очаровательна.

- Остается одно: встретиться всем и устроить вечеринку, на которой разбиваются сердца.

- Итак, Веда, планы составлены. Приступаем к действиям. Beleco, Kompato, kaj menso kay faro, как говорили наши предки. А еще они говорили: "О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные под кудрями твоими; волосы твои - как стадо коз, сходящих с горы Галаадской; зубы твои - как стадо выстреженных овец, выходящих из купальни...; как лента алая губы твои... как половинки гранатового яблока - ланиты твои под кудрями твоими..."

Из глаз Веды хлынули слезы.

- Что с тобой?

- Ничего, мой бесконечно любимый Пур. Ничего.

А на темнеющем небе рядом с горизонтом в это же время зажглась звезда – Фамальгаут. Альфа Рыбы.

 

9.

 

Эту же звезду видели на морском берегу еще два человека. Арс сидел на камне, могучий, подобный скале. Занда Рокк расположилась у его ног, запрокинув голову, прислонившись к его коленям. Эти молчали. Они слушали, как шумят волны.

Быстро темнело. На далекой арктической станции Юнь стелил постель и отгонял приставучие мысли о Линде, а Линда в этот момент смотрела в магический шар. Она знала, что влюблена. И пыталась понять, что ее ожидает. Но туманные облака внутри шара никак не расступались. Вдруг среди тумана она на секунду увидела своего начальника Пур Хисса, который целовался с прекрасной женщиной.

- Бред какой-то, - сказала Линда.

Но шар больше ничего не показал ей на этот раз.

И только Луг Белл был один. Он лежал на кровати и читал старинную книгу, на обложке которой было написано: «Критика чистого разума», Иммануил Кант. Опыты с «подсадкой» генной памяти до сих пор не удавались, за исключением И Юня, феномен которого требовалось изучать и изучать. Просматривая историю этих опытов, Луг случайно наткнулся на упоминание имени Пур Хисса – ему пытались пересадить память великого философа Канта. В те далекие годы, более двухсот лет тому назад, считалось, что этот эксперимент был неудачным. Однако теперь, думал Луг, можно пересмотреть его результаты.

Но еще более важная мысль пришла к нему в этот момент. По привычке Луг включил записывающее устройство и продиктовал следующее:

- Мы достигли высот в понимании психики. Но мир оказался гораздо сложнее. Невероятная сложность мира учит нас скромности в оценке наших так называемых успехов. Мир сложен и противоречив, и в условиях неопределенности вынуждены мы принимать важнейшие решения, определяющие судьбы цивилизаций, нашу собственную судьбу, судьбу великого Кольца и Метагалактического Скопления. В наших руках мощнейшее оружие – аннигилятор, называемый Красным Лучом, а также средство мгновенного передвижения через нуль-пространство. Звездолеты, основанные на этом принципе, скоро начнут свои мгновенные перелеты к далеким галактикам. А здесь, на Земле, вскоре мы достигнем бессмертия, победы над инферно, над Ариманом древности. И вот теперь, именно сейчас – встреча с инопланетым чудовищем, разумом, несущем смерть, порабощение, воплощением Зла. Цивилизацией, опустошившей огромные зоны Космоса… Применять ли в этом случае Красный Луч, уничтожая одновременно разумные, добрые, великие цивилизации Кольца и других звездных систем, самим уподобляясь Злу – да что я говорю: стать Злом! -  или оставить запрет на применение аннигиляции неприкосновенным, пожертвовав собой, цивилизацией Земли, всем великим, всем прекрасным, что накоплено в памяти нашей планеты, трудами всех гениев Земли, ученых, художников, писателей, философов, всеми перспективами победы над инферно, будущим бессмертием людей и разумных существ иных миров?! О, Вселенский Разум – открой перед землянами третий путь!

Луг Белл набрал номер Эвды, но ее ТВФ был занят.

Луг ждал. Через некоторое время ему показалось, что он задремал и увидел странный сон. Будто бы возникла вдруг перед ним птица с длинным цветным хвостом. И сказала птица человеческим языком: «Третий путь существует, Луг Белл. Нужно только не упустить эту возможность, найти его и бесстрашно идти по лезвию бритвы. Кто споткнется, тот погиб, да и вся Вселенная с ним». «Кто ты?» - будто бы спросил Луг Белл. «Я – богиня Тихэ», - сказала птица. И ее головка превратилась в маленькое женское лицо. Тут Луг проснулся.

Перед ним сидела Эвда Наль.

- Эвда? Это ты сама или твой призрак – не разберу…

- Собственной персоной, дорогой Учитель.

- Какой я Учитель? Твое ученичество закончилось много лет назад. Победой ученицы над учителем…

- И все же в такие дни…

- …Общая опасность приравнивает великих и малых сих.

Луг усмехнулся.

- Ты совсем разлюбил меня – я права?

- Ты для меня – нечто вроде красавицы на прекрасном портрете эпохи Возрождения. Я, как и раньше, боготворю тебя, но ощущаю дистанцию. Что-то вроде трех или пяти столетий… И в то же время близок тебе, как никогда. Странное чувство… Будто переступаешь раму и попадаешь в гости к Джоконде…

Он улыбнулся. Эвда ответила улыбкой на его улыбку.

- Улыбка у тебя, - продолжал Луг Белл, - как раз такая, как улыбались дамы на портретах того времени. Губы улыбаются, а глаза грустят. Это создает необычное ощущение. Какая-то противоречивость, загадочность… Увы, Т-фактор уже действует на меня, даже методы йогов имеют свои пределы. А ты до сих пор прекрасна, как юная девушка. Да ты, в сущности, и соединяешь в себе мудрость зрелости и юность души и тела. В этом и состоит твоя гармония, которой я поклоняюсь. Любая женщина похожа на тебя – ты не похожа ни на кого. Один древний поэт писал: «Что есть красота и почему ее обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде?». Ты и есть такой огонь.

Они молчали, задумчиво глядя друг на друга.

- Я вообще-то хотел говорить с тобой о другом, – сказал Луг. - О необходимости концентрировать все силы человечества на проекте по созданию первого ЗПЛ. Если главная проблема связана с невозможностью вести дипломатические переговоры с «корнами» из-за светового барьера, он должен быть в кратчайшие сроки преодолен. Это и есть «срединный путь», вроде пути древнегреческого «Арго» между Сциллой и Харибдой. Миссия этого корабля, который я назвал бы «Арго», если бы ему уже не было дано другого названия - «Нооген» - необычайно опасна и ответственна. Задачей будет определить, возможно ли договориться с «корнами» на приемлемых для всех и полностью контролируемых условиях, либо… либо уничтожить сфокусированным Красным Лучом «сердцевину» этой цивилизации, размещающуюся на одной или нескольких планетах. Предварительно цивилизация «корнов» должна быть тщательно изучена «изнутри», и решения должны быть приняты на месте. Вообще-то, Эвда, я не вижу другого пути, но и этот безумно опасен… Первый ЗПЛ уже имеет название, хотя это только еще проект – «Нооген». Ноос - разум. Земная экспедиция должна будет осуществить «прививку разума» в этот, по-видимому, ужасный и алогичный мир. Ты должна поддержать меня.

- Что ты задумал?

- Я полечу на «Ноогене», возможно, в качестве руководителя экспедиции.

- Понятно. Вместо цикуты…

- Ирония неуместна, Эвда. Действительно – альтернативу ты представляешь верно. Сделай же для меня последнее доброе дело, дай мне дорого отдать свою жизнь, если ценишь ее. Кроме того, кто еще сказал, что «Нооген» погибнет? И тогда мы встретимся - снова… Эвда, поддержи мою кандидатуру на Совете АГР!

Эвда уронила голову на раскрытые ладони. Затем она взяла себя в руки, подняла на Луга полные сострадания глаза и сказала:

- Это я обещаю тебе.

 

10.

 

              Старт «Ноогена» проходил на космодроме «Амур» в Западной Сибири, затерявшемся между холмов, высоких елей и зеркально-голубой реки. Луг и другие звездолетчики подлетели к кораблю на специализированном винтолете, были уже в специальных костюмах, плотно облегающих тело, оборудованных специальными миниатюрными приборными досками справа и слева на плечах.

Провожающих было немного, в ту эпоху было не принято собираться в толпы. Среди них Луг сразу увидел Эвду Наль. Она стояла чуть поодаль в длинном темно-зеленом, напоминающим малахит, платье. Она была как всегда прекрасна. Рядом стояли, держась за руки Пур Хисс и Веда Конг. Еще одно знакомое лицо – Рен Боз…

Темный, металлический купол «Ноогена» раскрылся как цветок, и звездолетчики поднялись внутрь по специальной лесенке без перил. Луг помахал Эвде рукой. Внутренне они уже попрощались друг с другом. Повторять трудную работу прощания не было сил ни у Луга, ни у Эвды. Только сейчас оба начали понимать, насколько сильно соединяющее их чувство, называть ли его любовью или как-то иначе. И тот, и другой понимали, что слова не отражают сути. Человеческие отношения у людей их возраста, сохранивших всю силу, свежесть и гармонию юности и достигших с годами великой глубины мудрости и совершенства в разных областях человеческой деятельности, приобретали особую окраску, не имеющую эквивалента в языке. То, что они переживали, было своего рода «сверхлюбовью», не имеющей ни временных границ, ни запретов, ни расстояний…

По лесенке вслед за Лугом Беллом взошли И Юнь, Линда Чесс, Арс Куин, Занда Рокк, Руна Крит и еще несколько человек. Медленно закрылись створки гигантского темно-серебряного цветка. Несколько минут все стояли в ожидании. Наконец раздался скрежещущий неприятный звук и «Нооген» неожиданно «прыгнул» вверх, затем еще и еще раз, пока не скрылся из виду в темно-голубом небе.

Этому кораблю не суждено было вернуться назад. И хотя этого, конечно, не знали и не могли знать люди, расходящиеся с места старта, чувство горечи и потери охватило всех. И еще одно чувство также владело в ту минуту всеми этими людьми – гордость за сынов и дочерей человечества, бесстрашно отдающих свои жизни во имя добра, счастья и красоты.

 

 

  

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ПРИЛОЖЕНИЕ.

ХРОНОЛОГИЯ ПРОШЛОГО И БУДУЩЕГО

 

Эра Смешения Формаций (ЭСФ) 

Века Нашествий
13–14 вв.

Века Чёрной Церкви
14–16 вв.

Века Покорения Народов
16–18 вв.

 
Эра Разобщенного Мира (ЭРМ)

Век Войн
1914–1945 гг.

 

Век Лжи
1946–1986 гг.

Век Смятения 
1987–2010 гг.

Век Столкновения

2010-2040

 

 

Эра Мирового Воссоединения (ЭМВ)

Век Союза Стран 
 2040–2050 гг.

Век Разных Языков
Конец 21- вторая половина 22 веков. 

Век Борьбы за Энергию
2150 -2226

Век Общего Языка
С
2227 г.

Эра Общего Труда (ЭОТ)

Век Упрощения Вещей
2287–2406 гг.

Век Переустройства
2407–2526 гг.

Век Первого Достатка
2527–2646 гг.

Век Звёздного Космоса
до 2826 г.

Эра Великого Кольца (ЭВК)

29–38 вв.

Век открытия иного Разума
Начиная с 2826 г.
 

Век Великого Взлёта

Век Беспредельности

Век Тибетского Опыта – действие «Туманности Андромеды» и «Острова Матерей»


Эра Встретившихся Рук (ЭВР)
 
38–47 вв


Век Раскрытия Пространства

Век Прямого Луча – время действия «Часа Быка»

Век Свободных Встреч – пролог и эпилог «Часа Быка»

 

 



[1] ЭВК – Эра Великого Кольца, эпоха в далеком будущем, после открытия внеземных цивилизаций, наше время называется ЭРМ – Эра разобщенного мира

[2]  ПНОИ – служба охраны общества, аналог служб безопасности в романах И.А.Ефремова.

[3] ВК – Великое Кольцо внеземных цивилизаций, см. «Туманность Андромеды»

 

[4] ЗПЛ – звездолеты прямого луча, побеждающие пространство-время путем «аннигиляции» - перехода в многомерную точку «0» между обычным пространством Шакти и «обратной стороной бытия» - пространством Тамаса. («Час Быка»).

[5]  ТВФ-стереотелевизиофон  -  прибор  для  переговоров и одновременной передачи стереоскопических изображений.

[6] Инферно – неизбежность страданий и смерти в природных и социальных системах.,

Hosted by uCoz